Гнеда сидела, уставив невидящий взгляд перед собой.
– Моё настоящее имя, – осипшим голосом вымолвила она и
остановилась, словно собираясь с силами, чтобы произнести его
вслух, – Яронега?
Фиргалл улыбнулся одним уголком рта и кивнул.
– Ты не любил моего отца? – тихо спросила она.
– Не любил? – Губы сида сомкнулись в жёсткую
черту. – Твой отец был храбрым и отважным воином. Не самым
лучшим правителем. Плохим супругом. Но его любили люди. Ты очень
похожа на него. – Он пристально посмотрел на Гнеду. – И
гораздо меньше на мать, – добавил он вполголоса, отведя взор
от девушки. – Мне не за что любить его. Он забрал у меня
женщину, составлявшую весь смысл моей жизни, и не сберёг её.
Голос Фиргалла стал тихим, и в глубине его янтарных глаз Гнеда
увидела отсвет такой чёрной ненависти, что она съёжилась.
– Что случилось после того, как отец… князь… когда его не
стало?
– Яромир умер на моих руках, но я не успел погрести его
тело как подобало упокоить князя. В ближних покоях уже слышался
топот ног и бряцание оружия. Войгнев дал приказ схватить
единственную оставшуюся в живых из рода его врага. Мне не
оставалось ничего иного, как спрятать младенца за пазуху и
выбираться с княжеского двора.
Я был готов к подобному исходу, поэтому мой конь и горстка
верных людей ждали внизу. Чудом я ушёл от преследователей, чудом
сумел увернуться от мечей, обрушавшихся на меня со всех сторон.
Провидение вело меня и защищало тебя. Прорвавшись через стражей у
ворот, я вскочил в седло. Я знал, что за мной немедля снарядят
погоню, и замучил коня до полусмерти. Мои враги были позади, а силы
на исходе. Я боялся погубить тебя, ведь ты была совсем крошкой и
нуждалась в питании и сне. Но в твоей груди бьётся сердце князей, и
оно помогло выдержать скачку. До владений сидов было слишком
далеко, и ни одна лошадь не домчала бы нас туда. Я добрался до
Суземья и решился на единственно возможное: мне было известно, что
в одной из деревушек в старой веже, оставшейся там ещё от крепости
Первых Князей, живёт достойный человек по имени Домомысл. Слава
врачевателя и учёного мужа шла впереди него, достигнув и меня, и,
хотя я никогда прежде не встречался с ним, мысль о том, что я могу
поручить ему твою жизнь, родилась у меня мгновенно. Так ты и
оказалась в глуши, вдали от родной вотчины, и воспитывалась как
подкидыш.