Под всеобщими осуждающими взглядами,
сопровождавшими мое весьма бестактное поведение, я провел ее в свою
комнату. Там майя сначала обрадовались приходу своего учителя, а
затем, когда я велел сидеть молча, обиженно на меня посмотрели,
устроившись рядом на диване.
Молодая женщина была удивлена не
меньше остальных, но безропотно позволила делать с собой все, что я
хотел.
— Паола, могу я вам доверять? —
спросил я ее, сразу переходя к делу.
— Безусловно, синьор Витале! —
изумилась она. — Наш род и я сама ваши вечные должники. Я полностью
в вашем распоряжении.
— Хорошо, тогда то, что я вам сейчас
расскажу, должно остаться только между нами, — я кивнул в сторону
навострившей уши троицы, — майя не болтают лишнего.
— Я это заметила, синьор Витале, —
она чуть огорчилась, — сама была причиной этого их изменения.
— Тогда слушайте, — я, еще более
сгущая краски, расписал судьбу несчастного Анри, не говоря при
этом, что главный герой — это он. В итоге уже в середине рассказа
все четверо залили сначала свои платки слезами, а потом пострадали
и рукава их платьев. Когда же я трагическим тоном закончил, описав
похороны, а также изгнание доблестного рыцаря из дома
несправедливыми родителями, девушки плакали навзрыд. Пришлось
сделать паузу, а слуг послать за кучей платков. Только спустя
десять минут мы смогли продолжить.
— Это ужасно! Как же это все
печально, синьор Витале, — Паола, вытирая слезы с глаз, качала
головой, — вы так это описали, что я словно сама побывала в том
страшном доме и увидела лежащее мертвое дитя в кроватке.
— И вот теперь представляете, дорогая
Паола, этот доблестный рыцарь сейчас помогает целому городу, а у
самого него на душе лежит такой тяжкий груз.
— Так вы его знаете?! — вскрикнула
она. — Это ваш друг?!
— Да, — я опустил голову, — и вы тоже
его знаете.
— Не может быть! — ахнула она. — Кто
же это, синьор Витале?
— Наш доблестный граф Анри де Шансу,
— трагично закончил я, делая акцент на том, что это случилось
совсем недавно, для большей драматичности ситуации.
— Анри?! — она схватилась за сердце.
— Этот добрый, чистой души человек перенес подобное?!
— Да, дорогая, — я покачал головой, —
и поскольку я сам вскоре уезжаю, то хотел бы найти какого-то
доброго христианина, который мог бы присмотреть за моим другом,
чтобы он не остался один на один со своим горем. Ведь сейчас только
я один поддерживаю его, не давая окончательно пасть духом.