В результате Сорен вроде бы получил, что хотел, но вмешалась
судьба.
Власть Сатаны была ниспровергнута, трон опустел… И Сорен
отправился «царствовать» в крошечный городок возле столицы.
Почему туда?
Договор с чертями был составлен так, что какую-то власть
человечишка всё равно должен был получить по итогу сделки. Некий
условный «трон». Вот и обломилась ему не столичная Вирна, а
захудалая Йора.
По иронии судьбы, столица людей когда-то располагалась там, в
маленьком городе, зажатом горами.
И с обрушением власти правителя Вирны (трон был заразой
магической, он не вынес падения любимого Сатаны и испепелил
человека), столицей снова могла считаться древняя Йора. Чем черти и
воспользовались, чтобы обмануть заказчика.
И ведь отказаться бедолага тоже не мог. Захотел стать горшком –
полезай в печку! Нарушив умело составленный договор, он лишался и
дармового богатства.
Демон рассмеялся. Потом нахмурился.
Услышал легчайшие шаги, но прогнать наглого гостя не успел – в
библиотеку вбежала тощая чёрная кошка. И нагло уселась возле
бюро.
Несмотря на худобу, шкурка ее лоснилась, а глаза горели алым
огнём сущих.
– А, это ты, Алекто? – усмехнулся инкуб, опознав в кошке
знакомую фурию. – Ну и как тебе живётся теперь в Серединном
мире?
Кошка зашипела, крутанулась на месте и обратилась в женщину в
длинном синем платье, с густыми чёрными волосами.
– Так ты разгадала эту загадку? – рассмеялся Борн. – Или просто
отъелась на дармовых душах? – Он кивнул фурии на соседнее кресло. –
Ну, чего ты молчишь? Садись. Можешь не дрожать. Я сыт и вообще не
ем кошатины.
– Ты как был некуртуазным грубияном, так и остался! – прошипела
женщина.
Голос у неё был глухой, утробный, но с неожиданными сильными
прорывами отдельных звуков.
Рот фурии устроен не так, как у земных женщин. Истиной формой
его был клюв, человекоподобная внешность являлась только иллюзией.
Потому она то шипела, а то свистела, как птица.
– А с чего мне меняться? – удивился Борн. – Я таков, каким
сотворил меня Ад. И не боюсь признавать это. Да, я не совершенен,
но здесь, в Серединном мире, это – обычное дело. Здесь не глубинный
ад с его моралью и политесом, можно сидеть, как удобно.
Он закинул ногу на ногу и покачал ею, любуясь расшитыми золотом
сафьяновыми туфлями.
– Ты стал похож на смертного в этих клоунских тряпках, –
поморщилась фурия.