Эх, где был этот стилет, когда Александэр пришёл в камеру? Когда
он стоял так близко, что Ханна успевала прыгнуть вперёд, ударить
под рёбра и…достать до его чёрного сердца!
А если он придёт ещё раз? Утром? Если снова оставит стражу возле
решётки?
Но камзол его вышит толстой серебряной нитью. Под ним может
скрываться кольчуга, а она не так уж опытна в обращении с
кинжалом.
Вот если бы у неё было немного вытяжки из бледной поганки или
белладонны, чтобы смочить лезвие… Вот тогда бы наверняка. Уколоть.
И ждать, пока убийца издохнет в мучениях.
Ханна с сомнением посмотрела на уже бесполезное зеркальце. Она
слышала, что клинок можно покрыть толчёным стеклом, но… Тогда нужно
бы что-то липкое?
Смола? А где её взять?
Разве что… испачкать клинок в собственной крови. А потом дать
засохнуть вместе со стеклянной пылью. Но будет ли толк?
Она провела пальцем по одной из граней клинка. Да, таким не
зарубишь, надо колоть, как иглой.
Начальник стражи выше Александэра и крепче сложением. И на нём
бычий колет из жёсткой промасленной кожи. Он не побоялся дать
оружие в слабые женские руки. Наверное, даже мысли не допустил, что
она убьёт не себя, а мужа.
Он не знает её беды, не знает, как болит и клокочет в ней
месть.
Но хватит ли у неё сил убить Александэра? Может, начальник
стражи прав и она слишком слаба?
Ханна прижала к груди остриё кинжала и надавила так, что
выступила кровь.
Нет, она даже не думала убивать себя. Просто испытывала свой
страх.
Мысль о том, что можно воткнуть стилет между собственных рёбер
казалась Ханне глупой и отвратительной. Почему она должна умирать,
если виноват он?
Раздались шаги, недовольные голоса, и Ханна спрятала стилет на
груди.
Её камера была последней. Факел, положенный для тюремного «дня»,
был укреплён на соседней стене. Ей не станут оставлять на ночь даже
этот маленький свет.
Так и вышло. Мимо прошёл стражник и снял факел со стены.
Потом остановился и уставился на Ханну. Видно, стражники
судачили сегодня о новой пленнице.
Он ничего не сказал. Поглазел, молча развернулся и пошёл к
выходу из подвала.
Почти тут же раздалось звяканье замка, и стало так темно, что
Ханна ощутила себя попавшей в мешок из тьмы.
Начальник стражи… Как же его звали, Накиз? Видно, южанин, имя
нездешнее… Он сказал ей, что нужно выждать, пока вся тюрьма уснёт,
и тогда…