Муж всегда называл её безвольной тихоней. Но тот, из ада,
сказал, что утром и вечером Александэр взбирается на башню ратуши и
с ужасом глядит на дорогу.
Значит, боится, что Ханна найдёт его! Грех гнёт его злую душу,
возмездие задевает крылами тревоги!
«Дрожи, Александэр! Теперь ты узнаешь меня настоящую. Я
пришла!»
В полночь Ханна спустилась с горы по звериной тропе и быстро
пошла вдоль дороги.
Было темно, но дорога и в самом деле оказалась хорошо обихожена
– глубокие ямы засыпаны, а крики стражников то и дело неслись через
ночь, пугая недобрых людей.
Перед рассветом путница увидела в помутневшей тьме Йору – её
высокие стены и мощные ворота из лиственницы.
Первые, центральные ворота были для знатного и торгового люда, к
ним вела широкая дорога, посыпанная с вечера чистым песком, вторые
ворота предназначались для чёрного люда и для скота. Они назывались
Коровьи – с рассветом через них выходило городское стадо.
Из-за ворот уже доносилось коровье мычание, щёлканье кнутов.
И вот в рассветной сырой тишине забухали тяжёлые сапоги
стражников, забрякало оружие. Огромные створки бревенчатых ворот
заскрипели и поползли в стороны, и в открывшийся проём двинулось
сонное стадо.
Ханна прижалась к холодному камню городской стены. Она
испугалась, что не сумеет пробраться в город, но потом заметила
жмущихся сбоку селянок со свежей зеленью, тоже стремящихся
побыстрее попасть на базар.
Центральные ворота ещё не открыли, и стражники не хотели пускать
хитрых баб. Селянки вступили с ними в пререкания под продолжающееся
мычание и топот скотины.
Ханна, воспользовавшись суматохой, надвинула на лицо капюшон
плаща, выставила вперёд корзинку с травами, низко опустила голову и
быстро проскользнула в ворота.
Миновав казарму, где ночевали стражники, она перешла улицу по
деревянным мосткам. Остановилась, прислушалась.
С базарной площади уже неслись крики продавцов зелени и рыбы, и
Ханна зашагала на это разноголосие. За спиной у неё висела сума, в
руках корзинка – сойдёт за травницу, успевшую набрать свой товар до
росы.
Подул ветер, принося запах падали и противный скрип.
Десять шагов, двадцать… Сердце быстро-быстро стучало от
страха.
Занимался рассвет, и Александэр мог заметить её со своей башни.
Именно сейчас, пока она здесь чужая и беспомощно глядит на
незнакомые улицы и дома, Ханна была особенно уязвима.