– Ignis fatuus.[6] Никто не станет заступаться за питомцев Клермона.
– А Вы, конечно, студент Сорбонны? – вежливо-высокомерно поинтересовался Ла Фер.
– Уже нет, – смеясь, выкрикнул кто-то.
– Неважно, – огрызнулся бывший студент. – Хватит шуток.
Он осклабился и вынул нож:
– Давай деньги.
Мальчишки переглянулись и Тардье, тяжело вздохнув, медленно выложил кошелек на стол.
Вымогатель перевел вопросительный взгляд на Ла Фера.
– У него ничего нет, – мрачно буркнул Тардье. – Не трогайте его.
– Что, малец, правда, пусто? – подмигнул пьяный.
Среди наблюдавших эту сцену раздались смешки.
Ла Фер вспыхнул и сжал кулаки, но лезть на взрослого, вооруженного ножом мужчину, было бессмысленно.
Пьяный вытряхнул кошелек и пересчитал деньги.
– На сегодня хватит, – неожиданно философски-спокойно заявил он. – Считайте, что вам повезло, юнцы. Этот урок почище тех, что дают иезуиты. А теперь марш отсюда, пока вас страже не сдали на радость вашему ректору. Ведь я не поленюсь, позову…
Криво улыбаясь и, не сводя глаз с мальчишек, он демонстративно сделал несколько шагов в сторону двери, но налетел на юношу, который несколько минут назад вошел в трактир в сопровождении двух друзей и медленно шел между столами, выискивая свободное место.
Юноше было около 17–18 лет. Он был худощав и долговяз, но прекрасно сложен, так что эти, казалось бы, недостатки внешности, в будущем сулили преимущества – изящную, гибкую фигуру и длинные, стройные ноги. Лицо отличалось не столько красотой, сколько красивостью, и юноша выглядел весьма довольным собой. Когда пьяный молодчик налетел на него, он высокомерно выдвинул подбородок, но отреагировал с отменным хладнокровием:
– Будьте осторожнее, сударь. Тут тесно, но достаточно имеется места, чтобы дать Вам оплеуху.
Из-за сильного иностранного акцента казалось, что юноша кривляется, и от этого его слова звучали еще обиднее.
Пьяный вскинулся, но тут же осекся – рука юноши весьма выразительно похлопывала по эфесу шпаги, а рядом стояли его вооруженные друзья. Забияке осталось удовольствоваться раздраженным замечанием:
– Прошу прощения. Надеюсь, я достаточно внятно говорю, и Вы меня понимаете? Потому что я Вас – не очень.
Юноша самоуверенно усмехнулся:
– Я хотел быть вежливым и вот почему использовал Ваш родной язык. Но если Вы считаете, что я стараюсь ни для чего…