***
Через месяц. Хорезм.
Огненным смерчем пронеслись всадники по мирным равнинам Хорезма.
Приграничные деревни запылали, а жители, кто не успел убежать, были
убиты, либо угнаны в рабство. В степь увели в основном молодых
женщин. Мужчин брали реже, они к степной жизни непригодны. Да и в
голодные годы их все равно гонят в степь, на верную смерть,
кочевникам самим еды не хватает. А молодые бабы вторыми и третьими
женами пойдут, все старшей жене облегчение. Стариков рубили на
месте, а малых детишек гнали от матерей, либо убивали, если те не
слушались. Им тут без взрослых, все одно, смерть. Кузнецов и ткачей
тоже уводили с собой, да и вообще мастеров старались жалеть.
Особенно князь велел искать тех, кто огненные палки умеет делать,
но в деревнях не было таких, тут больше декхане – хлебопашцы.
Огромными жуткими крыльями обняло Хорезм степное войско, обойдя
Арал с двух сторон. Конница не смогла пройти вся вместе, для такой
орды не хватило бы корма в степи. А потому тумены, шедшие на
расстоянии фарсанга друг от друга, переправились почти одновременно
через Окс и Яксарт, разорив сначала селения на степных берегах
великих рек. Мирные жители, видевшие всадников на другом берегу и
дымы пожарищ, бросали свои дома и бежали в сторону крупных городов,
под защиту их стен. Дороги были забиты перепуганными людьми, и
именно они, зачастую, становились мишенью летучих отрядов
степняков. Армия княжества ничего не могла с этим сделать, потому
что те просто не вступали в бой, скрупулезно исполняя волю своего
хана. Кочевников удалось прижать к побережью Арала, где две армии,
наконец, вступили в битву. Баламир был доволен, ведь место для этой
битвы выбрал именно он. Княжество могло выставить не более двадцати
пяти тысяч регулярного войска, включая отставников и резервистов.
Как и всегда в битвах с кочевниками, армия выстроилась в каре,
чтобы огнем пушек и сифонофоров смять боевые порядки степных
племен. Это была далеко не первая битва. Более того, иногда князья
провоцировали мелкие походы сами, умело уничтожая по одному
наиболее амбициозных вождей.
Но в этот раз все пошло не так. Кочевников оказалось впятеро
больше, чем приходило раньше в самый большой из набегов. А потому
они просто перли на пехотные полки, засыпая их тысячами стрел.
Артиллерия била картечью, но этот урон степняками был уже учтен,
они знали про пушки. А вот огнеметы в этот раз помогли куда меньше,
конники на маленьких лошадках били из тугих луков издалека. Легкую
кавалерию Хорезма, что состояла, в основном, из таких же степняков
на службе князей, вырезали вчистую в первый же час боя. Основной
ударной силой Хорезма были пять тысяч кирасир с пистолетами и
длинными палашами, способные смять любых кочевников своими тяжелыми
конями, несущими всадников в стальном доспехе и шлемах.
Столкнувшись с плотным огнем элитной кавалерии, степняки отступили,
а потом ринулись в бегство. Тяжелая конница во главе с князем,
вытащив палаши, начала набирать разгон, чтобы втоптать в землю
обнаглевших оборванцев, но через полфарсанга встретила набирающую
ход элиту гуннов – отборные ханские тысячи, закованные в броню, и
вооруженные длинными копьями. Засадный тумен ударил хорезмийцам во
фланг, и все было кончено. Множество всадников-персов было выбито
из седел могучим копейным ударом. Кирасиры потеряли ход, вступив в
жестокую рубку с такими же закованными в броню конниками. Пистолеты
были разряжены, а тяжелые палаши были против копий и длинных мечей
гуннов. Те били копьями в незащищенные ноги, будучи не в силах
пробить стальные кирасы, и персы истекали кровью. Двойное
превосходство и неожиданный первый удар привели к тому, что все
больше и больше хорезмийцев оказывалось на земле, под копытами
лошадей. Князь вскоре был убит, а из его кавалерии уцелела едва
лишь пятая часть.