Пехота поначалу держалась лучше. Баламир бросил в лобовую атаку
те племена, что покорил недавно, придерживая своих воинов. Даже
пушки, плюющиеся картечью, и огнеметы не могли сдержать всадников,
так много их было. Обычно пехотное каре, ощетинившееся штыками,
прекрасно показывало себя против степной конницы, но в этот раз в
тыл пешим полкам ударили страхолюдные гунны, которые с жутким
завыванием проломили ряды солдат и начали рубить, колоть и бить
булавами отступающую людскую массу. Пешие воины, потеряв строй,
перестали быть армией, и начали разбегаться, кто куда, спасая
жизни. Некоторым это даже удалось.
Баламир ехал по полю битвы, держа в руке окровавленный клинок.
Он жадно вдыхал пороховой дым, который еще не развеялся тут, и
тяжелый запах крови, что шел от десятков тысяч тел, усеявших поле.
Опьянение боя еще бушевало в его венах, и он спешил к своему шатру,
чтобы сбросить то возбуждение, что охватывает воина в битве. Потому
то и насилуют женщин во взятых городах. Кровь бодрит воинов,
вызывая желание не меньше, чем голая баба. Зайдя в шатер, он
накинулся на Айдану. Хотя, если быть точным, это она накинулась на
него.
- Ты пахнешь победой, мой хан. И кровью.
Он с рыком развернул ее, и овладел грубо и быстро. Она же,
извернувшись, как кошка, вцепилась ему в волосы и впилась в губы
поцелуем.
- Иди, мой тур, у тебя сейчас много забот. Но ночью ты мой.
День пролетел в одно мгновение, закончился и пир с князьями, и
Баламир снова раз за разом брал свою наложницу, что, казалось, была
сделана из железа. Наконец устал и он, день боя давал о себе знать.
Она уселась сверху, и, покусывая его ухо, прошептала:
- Закрой глаза, мой хан, тебя ждет кое-что приятное.
Он послушал, а она привычным движением вытащила заколки из
прически, засыпав его водопадом густых волос. Только заколки в ее
руках на этот раз были те, что привез ей тот самый купец Данияр.
Она примерилась и резким движением всадила два стилета в закрытые
глаза того, кто был готов бросить к ее ногам целый мир. С противным
хрустом каленая сталь прошла тонкую кость глазниц и пронзила мозг.
Баламир изогнулся дугой и сбросил ее, будучи гораздо сильнее своей
убийцы даже сейчас, и испустил дух.
Айдана деловито вскочила, пытаясь унять дрожь в ногах. Она все
же не была двужильной, и порядочно устала. Айдана оделась, и вышла
из ханского шатра.