— Сложить оружие, а то пристрелим! — в голос главного в четверке
дал “петуха”.
— Десятника. Бегом! — рявкнул Шао. Я откровенно не понимал, что
тут происходит, но все это мне категорически не нравилось.
— Лечь на землю! Дернешься пристрелим! — выхватив пехотный дао,
журавль сделал еще шаг назад. От него почему-то фонило откровенным
ужасом. Да что ж тут происходит?
— Слушай внимательно. — в голосе Шао звучала откровенная
усталость от ситуации. — Вызываешь сюда десятника. Он проверяет мою
подорожную. Мы меняем лошадей. И прощаемся с этим гостеприимным
местом. — он говорил короткими фразами, стараясь донести свои
мысли.
— Что тут происходит? — Из ворот крепости вышел, десятник с
обнаженным клинком, а за его спиной стояли солдаты в доспехах
готовые к бою.
— Слава Небесной канцелярии и предкам! — Шао даже поднял к небу
руки от увиденного. — Десятник, прикажи этим идиотам опустить
оружие. Вот моя подорожная. — он вытащил свернутый свиток из рукав
и протянул его. Десятник сделал несколько шагов вперед, положил меч
на сгиб локтя и взяв свиток начал читать. Его лицо медленно
менялось от заинтересованного на презрительное. Дочитав до конца,
он почти швырнул грамоту Шао. Казалось будто у него в руках было,
что-то настолько мерзкое, что он обтер руку об халат и отдал
приказ:
— Пропустить этих. — от его слов несло такой волной презрения,
что мне безумно захотелось ему от души врезать. Смачно. С оттяжкой.
Чтобы он почувствовал как ломается его нос и кровь заливает ему
лицо.
— Ученики за мной. Кони на поводу. — голос нашего командира
заставил меня встряхнуться и выкинуть мысли из головы.
— За лошадьми присмотрят. Мы идем к сотнику. — словно выплюнул
произнес десятник и тут же сплюнул себе под ноги растерев плевок
сапогом.
Мне очень хотелось поговорить с Кумихо. Желательно держа ее
красивую шею в захвате, чтобы чувствовать как мое предплечье
передавливает ее трахею. Куда она меня подписала?
Нас вели быстрым шагом куда-то в центр крепости, первые этажи
которой использовались как загоны для лошадей и прочей живности.
Каждый сантиметр свободного места был использован с пользой. Где-то
висели веревки с сохнущим бельем. Где-то были разбиты небольшие
грядки на которых росла какая-то зелень.
Кроме сотни солдат тут явно жило раза в три больше гражданских,
были слышны крики играющих детей. Но больше всего меня поразило как
с нашей дороги исчезали люди, закрывались окна. Словно до них дошла
весть о том, что мы прокаженные. Что за дерьмо тут происходит. Ядро
внутри меня вновь пылало яростным пламенем зовя меня в бой. Усилие
воли и я вновь спокоен как белоснежный лотос на безмятежной глади
воды.