– Эх, профессор… Если бы ваши слова оказались
действительностью…
– Послушайте, Андрей, ведь отсюда до вычисленной мной точки
всего пятьсот километров. Почему бы нам не отправиться туда на
вездеходе? Два дня – и мы на месте.
– Два дня? Вполне реально… Сообщим на базу, что работаем, а
сами – в Лабиринт…
– Тогда – заводите машину, Андрей!
– Понял, профессор! Как говорят у нас, русских –
ПОЕХАЛИ!..
Двигатель взревел во все свои киловатты. На Красной планете
обычные земные моторы применять было нельзя, поскольку для их
работы необходим был драгоценный здесь кислород. Использовались
электрические средства передвижения, а для полётов в воздухе –
небольшие лёгкие реактивные планеры… Русский неожиданно
перекрестился левой рукой и нажал на педаль контроллера тяги.
Громадные, в рост человека колёса на пружинах медленно
провернулись, стряхивая с широких плоских ободьев вездесущую
красную марсианскую пыль, легко освободились от нанесённого песка.
Маленький автопоезд тронулся в путь. Навстречу либо смертному
приговору крошечной колонии с Земли, либо – надежде на продолжение
жизни… Вести машину было тяжело: поднялся ветер, взметнувший в
разреженную атмосферу тысячи тонн мелкой взвеси, и видимость упала
почти до ноля. Огромные щётки «дворников» едва успевали стряхивать
с панорамного лобового стекла грязь, фильтры едва справлялись с
очисткой, но тягач неуклонно двигался вперёд. Вскоре начало
темнеть, и пожилой профессор задремал. Несколько раз он просыпался
от толчков и дрожания кабины, но всякий раз в свете мягкого
мерцания приборной панели видел одно – сосредоточенное лицо
русского коллеги. Андрей, прикусив от напряжения нижнюю губу и
упрямо наморщив лоб, вперил свой взгляд в пляшущую в суматошном
свете фар, с трудом пробивающих мглу, поверхность Марса. Малейшая
оплошность могла оказаться роковой. Уже несколько раз в марсианской
колонии хоронили неосторожных, попавших в песчаную бурю, а также
тех, у кого в поиске ломался транспорт… И не всегда у мёртвых
раньше кончался запас воздуха для дыхания…
– Устали, Андрей?
Этим вопросом при наступившем красном рассвете Штейнглиц
приветствовал Ярцева. Тот, осунувшийся от беспрерывного напряжения
смертельной гонки, отрицательно кивнул головой.
– Кофе хотите?
– Конечно, профессор…
Немец нырнул в отсек за сиденьями, где было оборудовано место
для отдыха экипажа. Быстро налил из цистерны воды, высыпал в
пластиковую кружку пакетик сахара, затем – такой же – напитка,
поставил ёмкость в обычную земную микроволновую печь. Через
несколько секунд звякнул сигнал готовности, и спохватившись,
задумавшийся над чем-то человек подхватил кружку с ароматным кофе и
вернулся в кабину: