— Господин, для этого мне нужно…
— Пожалуйста! — положил я ему в ладонь золотой.
Он удивлённо оглядел внушительную монету, озарился улыбкой и
отвечает:
— Ваше благородие, прошу меня простить за грубость. Не
соблаговолите ли проследовать в ожидающую вас комнату?
От такой патоки пчёлы бы опьянели.
— Соблаговолю, ведите.
Марина, сдерживая смех, взяла под руку. Так мы незаметно для
нежных глаз высокородных господ, попали в особую комнату.
Сдержанная роскошь, терпеливо поджав губы, позволила занять пару
мягких стульев похожих на троны. Из предоставленного меню мы быстро
заказали обед, в том числе особое блюдо — королевского осетра.
Я быстро насытился и с интересом наблюдаю, как ест Марина. В рот
кладёт по чуть-чуть, вот и не успевает за мной, но это хорошо —
приятное зрелище, наблюдать за движением блестящих губ и иногда
появляющимся облизать их язычка.
Покинув знатное заведение, сразу направились на выход из города.
Идти довольно долго. Поправив кепку-уточку, я достал трубку и
крепко набил, позволив подкурить Марине — магу-огневику.
— В следующем наборе будешь поступать?
— Ага, хочется.
— Нужно будет потренироваться. Мне хочется, чтобы ты была на
хорошем счету в гимназии, — проговорил я сквозь дым.
— Спасибо, — легко улыбнулась она. Мне нравится, что
воспринимает свои невеликие возможности, как данность. — Давай
постараемся.
— У меня есть задумка, как немного усилить твою одарённость, —
вспомнил я уроки второй мамы. Северные шаманы часто прибегают к
амулетам в магических практиках. Те же часы на руке — это ни что
иное, как амулет с запасом маны.
— Боюсь, завалю опять, — спокойно констатировала Марина. — Судя
по уровню живущих в Петергофе и учащихся в гимназии, я
пролетаю.
— Даже для очень одарённых нужны долгие тренировки. Талант
следует оттачивать. Если уж совсем будет тяжело, то…— прервался на
прыжок через речку. Подал руку девушке. — То я поговорю с
генерал-майором Вороном и тебя возьмут.
— Всё, Котик, — нервно рассмеялась она, — прекращай, а то я
растаю, как масло на солнце. И не дотерплю до возвращения. Из тебя
дворянское просто плещет, сразу видно — благородный.
Я улыбнулся и обнял.
— Хорошо, Морена. Нам и вправду сегодня надо с детишками
закончить, а солнце уже начинает устало зевать.
— С чего вообще ты этим занялся? — спросила она, когда мы снова
пошли.