Во дворе ближайшего дома между
вбитыми прямо во влажную землю жердями сушился на верёвке
сегодняшний улов. Жаловаться на рыбацкое невезение наземникам явно
не приходилось: опорки даже покосились от перегруза, но пока
держались. Новые хозяева поверхности не оглядывались на последствия
и рыбу в реке могли выловить всю, подчистую – и рано или поздно так
и сделают.
Я глубоко вздохнула и двинулась
вперёд, придерживаясь глухой стены – и все равно ежесекундно
прислушиваясь. В одиночку можно было и рискнуть – тем более что
сегодня никакой улов нам не грозил. Из ближайшего дома доносилось
только приглушённое сопение, и я проскользнула во двор и стянула
самую крупную рыбину, оставив на память наземникам пустующий крючок
на веревке.
Я уже развернулась к воде и даже
крадучись отошла на пару шагов, когда пустой крючок коротко звякнул
о соседний. Я обернулась – и только и успела, что беспомощно
пронаблюдать, как одна из жердей все-таки не удержалась в земле и
упала прямиком в лужу. Свежий улов последовал ее примеру с
противным хлюпающим звуком.
До прибрежных зарослей оставалось
десять шагов. До домика наземников – всего пять.
Я швырнула рыбу к хворосту и
прижалась спиной к дому. Вовремя – в окне загорелся синий свет,
необъяснимо тревожащий и неприятный.
В крошечном домике жили сразу четыре
женщины, одинаково иссушенные, сутулые, с натруженными руками, и
один ребёнок лет двух, пока ещё непонятной половой принадлежности.
Он-то и выскочил наружу первым и, увидев незнакомое лицо, раскрыл
рот – будто собравшись заорать, но не издав ни звука.
Я развернулась в ту же сторону, что и
он, и тоже изобразила безмолвный крик – успела ровно к тому
моменту, когда из дома вышла первая женщина. Она прошла мимо меня –
а следом за ней увязались остальные трое. Я двинулась в том же
направлении, стараясь выдерживать темп.
Из соседнего домика вылезли ещё двое
наземников. Ребенка оттеснили в середину толпы, уже не обращая
внимания, что он упрямо поворачивается ко мне, а вовсе не в ту
сторону, куда движутся все остальные.
Я проигнорировала его взгляд,
продолжая двигаться с самого краю, чтобы не столкнуться с
обитателями третьего домика. Ребенок насупился – совсем как
настоящий, человеческий – и тоже стал смотреть строго перед собой,
подстраиваясь под взрослых. Я с трудом сдержала вздох
облегчения.