И вот тут я прокололась по-крупному. Поторопилась. Женишок
честно попытался сдержаться, но не смог и захохотал, прикрывая рот
рукой. Падре захихикал, мелко тряся животом:
– Ох, Михаил Андреевич, мы с вами совсем забыли, что, несмотря
на внешность взрослой женщины, перед нами, по сути, ребенок. Не по
годам сообразительный, но ребенок.
– Мария Львовна в три года удивляла своими рассуждениями, –
кивнул Михаил Андреевич, он уже отсмеялся, и теперь только легкая
краснота на лице выдавала проявленные недавно эмоции, – ей
пророчили большое будущее. Мне было девять, когда она заболела, я
помню...
А меня бросило в холодный пот. Я совсем об этом не подумала. Как
хорошо, что я говорила очень мало, предпочитая слушать. А то вдруг
у них тут инквизиция какая-нибудь есть... Черт возьми, какая же
отвратительная ситуация. Как из нее выбираться...
– Я всегда делаю то, что мне велит папенька, – попыталась я
исправиться...
– Дочь моя, ваше желание, конечно же, похвально, – кивнул падре,
– но папенька вовсе не хотел, чтобы вы снова потеряли разум.
– Мария Львовна, процедура получения гражданства очень сложная.
От кандидата требуется продемонстрировать очень большой объем
знаний и умений. Очень мало женщин способны пройти этот путь, даже
если их готовили к этому с детства.
– Ваш жених говорит правильно, – падре кивал и кивал, как
китайский болванчик, – ваш папенька всего лишь хотел, чтобы вы
подтвердили свою дееспособность. И именно с этой целью было
составлено подобное завещание, поскольку другого способа, кроме
подачи заявления на гражданство, изменить ваше положение попросту
нет.
Я все слышала. Все понимала. Но теперь боялась сказать лишнее
слово. Одно дело – показать себя слишком умной один-два раза, это
можно списать на случайность. И другое – постоянно демонстрировать,
что я понимаю гораздо больше, чем должна...
– Думаю, падре, – задумчиво произнес мой жених, – девочка не
совсем понимает, о чем мы говорим...
– Вам придется нанять учителей, – улыбнулся падре, – если вы
хотите выполнить слово, данное Льву Алексеевичу...
– Разумеется... вы же сами заставили меня принести клятву
Господу. Хотя, падре, это было не совсем честно. Вы уже знали, что
дочь Льва Алексеевича пришла в себя.
– А что делать, сын мой, – развел ручки в стороны падре, –
иногда и священникам приходится идти на хитрость. Вы же знаете, что
получит церковь в результате успешного исхода?