Граф заговорил не сразу. Для начала он прошел
к небольшому столику, налил себе немного воды из графина и
отпил.
—
Евдокия, не желаете ли тоже немного воды?
Я
посмотрела на него, на графин, невольно сглотнула набежавшую слюну
и поняла, что зверски хочу пить! Паническая атака не прошла даром.
Только вот вдруг он тоже решил меня сегодня удивить какой-нибудь
пакостью? А потому, подумав, собралась отказаться. Он будто угадал
ход моих мыслей, усмехнулся, улыбнувшись лишь краешком губ, и
проговорил:
—
Поверьте, вода совершенно безопасна и не содержит никаких примесей.
Признаться, до сегодняшнего дня я даже не предполагал, что цветы
можно использовать, чтобы так изощренно отомстить…
Я
уже двинулась к столу с графином, но после его последних слов
застыла на месте:
—
Вы считаете, у меня не было повода? — ощетинилась я.
—
Признаться, я никогда не думал, что цветы от поклонника могут стать
тем поводом, который станет причиной ославить человека на весь
двор.
—
Вы прекрасно знаете, что дело вовсе не в цветах! — воскликнула
возмущенно.
Его брови в удивлении взметнулись вверх, но
взгляд оставался таким же холодным и мрачным.
—
Тогда в чем же? — крутя в руке стакан, спросил он.
—
В том, что вы не понимаете слова «нет»! Вы ведь даже не задумались
о том, как я выгляжу со стороны, когда вынуждена принимать ваши
знаки внимания, и все об этом прекрасно знают! Не задумывались, как
я себя при этом чувствую! Не задумывались, что такие подарки
ничего, кроме отторжения, вызвать не могут! Не задумывались, что,
глядя на эти цветы, я думаю о том, что сейчас вы навязали мне их,
завтра навяжете еще что-нибудь, а послезавтра и себя! Не оставив
мне при этом выбора! Даже сейчас вы поступили точно так же: просто
навязали мне свое общество и этот разговор! А я не марионетка! И
так как простых слов вы не понимаете, а я не раз говорила вам о
своем неприятии такого поведения, мне пришлось использовать женские
хитрости! И не вам меня в этом винить!
Сказав это, я решительно подошла к столу и,
налив себе в стакан воды, выпила. После чего воинственно уставилась
на этого брюнетистого гада!
На
несколько долгих минут в комнате повисла давящая тишина. Было
видно, что мужчина что-то напряженно обдумывал:
—
Простите, Евдокия, — наконец, тихо попросил, опустив взгляд. От
чего все мое возмущение как-то сразу схлынуло. — Я правда думал,
что вы просто, как говорят русские, ломаетесь, — он сделал ко мне
шаг и заговорил еще тише и проникновеннее: — Я ведь представлял,
как вы, разнеженная, лежите в окружении этих цветов, вдыхаете их
аромат, думаете обо мне, и мягкие лепестки касаются вашей
обнаженной кожи… — он протянул руку, чтобы погладить мою
щеку.