нужно продержаться, и я
удвоила усилия — даже царапнула Анубиса по спине. Из его горла
вырвался хрип. Тонкая ткань, окутывавшая моё тело, начала рваться
под грубыми прикосновениями, и я охнула — скорее от шока, чем от
боли, когда владыка Дуата впился зубами в моё плечо... Но
"любовным" укусом божество мёртвых не ограничилось. Его красивое
лицо вдруг изменилось: кожа — цвета золы, черты заострились, зубы
стали длиннее, а из глаз будто вырвались крошечные шипящие
кобры.
— Это т-твое истинное обличье? —
отшатнулась я.
— Одно из многих, — ещё недавно
чарующий голос теперь напоминал рык животного. — И я буду обладать
тобой в каждом из них.
— А потом отошлёшь Гильгамешу то, что
от меня останется, в золотом саркофаге? — озвучила я свою недавнюю
догадку.
Когтистые пальцы сжали мой
подбородок, утратившее привлекательность лицо склонилось к моему, и
язык жадно прошёлся по моим губам.
— Если что-то останется, —
уточнил он.
Я снова приложила усилия, чтобы не
поддаться панике, и, как могла беспечно, рассмеялась:
— А ты умеешь шутить! — и, не
дожидаясь ответа, снова прильнула к его груди. — Но можешь пока
вернуть облик, в котором показался на аукционе? Он нравится мне
больше всего...
Одна из психологических уловок
расположить к себе визави: заставить его сделать что-то для тебя —
пусть даже мелочь вроде подать стакан воды или принять облик, от
которого не хочется бежать без оглядки. Но на подсознательном
уровне собеседник как бы «вложился» в тебя, а значит будет тобой
дорожить... хотя бы настолько, чтобы не растерзать сразу... В ответ
на мою просьбу из глаз жуткого божества снова вырвались кобры, губы
скривились в мимолётной усмешке — и вот я опять смотрю на красивое
до умопомрачения лицо владыки Дуата... и с трудом сдерживаюсь,
чтобы не отпрянуть.
— Спасибо... — мой голос полностью
перешёл на ласковое мурлыканье — верный признак зашкаливающей
неискренности.
Но по невозмутимому виду Анубиса
невозможно определить, насколько моя игра успешна. Может, попросить
его ещё об одной услуге? На мгновение задумалась о какой, но лицо
бога-шакала опасно близко склонилось к моему, и я поспешно
выпалила:
— Умираю от голода! Не успела поесть
на празднике...
Если откажет, можно смело закатывать
истерику и падать в голодный обморок. Но Анубис не отказал.
Ухмыльнувшись так, что у меня свело внутренности, мазнул губами по
моим, выпустил из объятий, небрежно махнул рукой... и пёстрые стены
вместе с занавесями развеялись, как дым. Под ногами что-то
качнулось — я едва удержалась, чтобы не упасть, и удивлённо
огляделась. Вдалеке на фоне закатного неба — стройные стволы и
пышные кроны пальм, ещё чуть дальше — тёмные очертания гигантских
пирамид, вокруг — переливающаяся, словно расплавленный металл
водная гладь, по которой бесшумно скользит узкая ладья. Я — в ней,
тёплый ветерок легко развевает мои волосы. Анубис рядом — не сводит
с меня неподвижного взгляда.