— Пикник на Ниле? — я изобразила
восхищённую улыбку. — На ладье, которая плывёт сама по себе...
— Это — Секти, Солнечная Ладья, —
невозмутимо пояснил Анубис. — Она управляется мёртвыми.
— Мёртвыми в смысле, мумиями? — я
настороженно огляделась и только тогда рассмотрела их.
Едва различимые тени, орудующие
вёслами — не меньше полудюжины. Жутковатое зрелище, но что ещё
ожидать от бога мёртвых?
— Они... слышат нас?
Бог-шакал лишь неопределённо качнул
головой и кивнул на подобие балдахина посреди лодки — четыре резных
столба из чёрного дерева и струящиеся по ветру занавеси. Выдавив
благодарную улыбку, я скользнула внутрь и «восхищённо» ахнула. Хотя
при других обстоятельствах восхищение было бы, пожалуй, искренним.
Под балдахином был накрыт стол и стояли два невесомых кресла. Я тут
же упала в ближайшее ко мне и вздрогнула, когда один из изящных
золотых сосудов сам собой поднялся в воздух, наклонился, и из него
полилось вино — в стоявший передо мной кубок. Так же сама собой ко
мне подвинулась посудинка из молочно-белого камня, и я торопливо
выпалила, обращаясь неизвестно к кому:
— Еду положу я!
Словно прохладное дуновение
пронеслось по плечу, и на светлой занавеси мелькнуло очертание
человеческой фигуры. Мелькнуло и исчезло, будто бесплотная тень
замерла за моей спиной. Поёжившись, я почти обернулась, чтобы в
этом убедиться, но тут раздался повелительный голос владыки
Дуата:
— Не бойся их. Они не причинят
вреда.
— Их? — всё же обернулась... но лучше
бы этого не делала.
Бесплотные «слуги» толпились за
спиной, словно в театре теней. Хотя, наверное, стоило порадоваться,
что прислуживают они, а не мумии! Стараясь вести себя
непринуждённо, я положила на тарелочку аппетитный круглый хлебец и
несколько фиников. Теперь бы ещё заставить себя проглотить хотя бы
кусочек — ведь якобы голодна. На самом же деле горло сжималось от
одного вида еды. За пределами «трапезного чертога» сгущалась тьма,
но Анубис махнул рукой, и ладью осветили вспыхнувшие факелы. Я в
очередной раз выразила восхищение чувственным выдохом, качнула
бокалом и, бросив "За твоё здоровье!", опрокинула в себя половину
содержимого. Вино было прохладным, очень приятным, и на мгновение я
задумалась: вдруг в нём какое-нибудь зелье, лишающее воли?! Но тут
же отогнала эту мысль. Судя по рассказам Гильгамеша, бог-шакал
прибегнет к более изощрённому способу сломить мою волю, чем
наркотики. Сейчас он не произносил ни слова — просто стоял и
смотрел на меня. А я изо всех сил старалась не смотреть на него...
Сделав над собой усилие, всё же разломила хлебец, отправила в рот
несколько кусочков и финик и, запив это остатками вина, подняла
глаза на хлебосольного хозяина.