- Полагаю, что это кто-нибудь из их
радикального крыла. Его не может не быть. Сам вылечу.
- Действуй, Юрий Иванович.
* * *
Председателя комитета в кабинете не
оказалось, но помощник сказал ждите, и отправил меня в «зал
ожидания» - маленькую комнатку с электрочайником, «заварником» и
растворимым кофе.
Через сорок минут в дверь зашёл
Дроздов, окинул меня мрачным взглядом и сказал:
- Сейчас вылетаем в Вильнюс. Там ЧП и
бунт. Жди здесь.
Я подождал семнадцать минут. В Волге,
с форсированным мотором и с явно не волговской подвеской, до
«Шереметьево два» доехали за тридцать минут. Сели в ИЛ-76 и
взлетели.
Всю дорогу мы молчали, а усевшись в
самолётные кресла, расположенные в отдельном салоне, рассчитанном
на десять человек, Юрий Иванович сказал.
- Ты оказался прав. На почитай.
Прочитав я глубоко вздохнул и
мысленно выматерился.
- Если будешь рядом со мной, тебе это
как? Не в тягость?
- Мне по барабану. Лишь бы прок
был.
- Прок будет. К нам доходят сигналы,
что большая часть Литовского ЦК поддерживает СССР, меньшая вместе с
первым секретарём Бразаускасом, встали на националистические рельсы
и на раскол партии Литвы. Поговаривают даже об отделении от СССР.
Но пока тихо. Задача такая: встретиться с Бурокявичюсом. Это,
который за нас… Всё записать на магнитофон.
- Разрешите предложение?
- Говори.
- Мне не стоит ехать с вами в КГБ
Литвы.
- Почему? – Удивился Дроздов.
- Здание КГБ может находиться под
наблюдением оппозиции. Если ими руководит Эндрю Эйва, то так оно и
есть.
- Эндрю
Эйва[1]? Кто это?
- Американский военный литовского
происхождения, капитан Сил специальных операций Армии США.
- Постой! Это не тот, что убедил
конгресс США начать поставки крупнокалиберного оружия моджахедам и
научил их сбивать наши вертолёты, целясь в винт управления?
- Тот.
- Вот же ж, сукин сын!
- Хуже того. Если здесь началось по
серьёзному, то началось на год раньше, а это плохо. Значит они уже
организовали Министерство обороны Литвы и готовят переворот на эту
осень. Учредят «Саюдис», тут же проведут выборы в Верховный совет
Литвы и провозгласят независимость.
- Ничего себе, ты разрисовал!
- Вызывайте Бразаускаса в Москву в
ЦК, пусть пишет по собственному по состоянию здоровья и отправить
его на лечение. Где воздух сух и пахнет елями, мороз трескуч лет
пять сидели мы. – Навеяло мне вдруг двустишие.