«Помоги мне, Радон! – выдохнул он,
опускаясь на колени. – Помоги одуматься… я уже и сам не знаю, что
делаю, не знаю, зачем. Не знаю, откуда во мне взялось столько
ненависти… пойми… хотя я и сам себя не понимаю… помоги мне прийти в
себя, пока еще не поздно, если уже не поздно, помоги!»
Миранис прикусил губу, сжал кулаки и
выдохнул то… чего и сам боялся.
«Убереги его от меня, мой небесный
отец! Если… если я не могу его уберечь… то ты убереги… может, в
Виссавии ему было бы лучше… может, нам всем было бы лучше…»
И вздрогнул, услышав:
– Мой принц?
Кадм, до этого стоявший в тени,
немедленно вмешался. Встал меж Миранисом и тонким, низкорослым
жрецом, спросил едва слышно:
– Пропустить его, мой принц?
– Пропусти, – сказал Миранис,
поднимаясь.
Он узнал любимого ученика верховного
жреца Радона и подумал вдруг, что, может, это знак… именно
светловолосый, похожий на невинного мальчишку Лис ведь помогал
когда-то Рэми вытащить Мираниса из ловушки Алкадия, именно Лис
боготворил Рэми, вернее, Аши в нем. Именно Лис большей частью
проводил церемонию привязки Рэми к Миранису, и именно он, наверное,
сейчас был тем человеком, с которым можно поговорить…
Жрецы не выдают поверенных им тайн. А
Лис был истинным жрецом, тихим, спокойным, умеющим слушать. И когда
они медленно шли по пустынным галереям храма, освещенным только
лунным светом, когда Миранис говорил, сбиваясь… временами
мучительно долго подбирая слова, не в силах оправдать свою дурь,
Лис слушал. Внимательно. Спокойно. Не осуждая, не оценивая.
– Дивно все это, – сказал он, когда
Миранис закончил. – Так непохоже на тебя, мой принц.
И как же хорошо от этого «непохоже на
тебя». И от полного отсутствия осуждения в голосе Лиса.
– Мне это рассказываешь?
– Нет, та зависть, что ты чувствуешь
к телохранителю, как раз понятна, – Миранис вздрогнул, но
промолчал. Заслужил, чего уж там. – А вот то, что ты с этим
делаешь… и как потом мучаешься… Кто-то искусно играет на твоих
слабостях…
Миранис лишь пожал плечами, подошел к
перилам и посмотрел вниз, где спал город в огнях фонарей.
Прогрохотала по камням карета, что-то крикнул проходивший по мосту
пьяница, а с реки потянуло влажной прохладой.
– Спасибо… но я не хочу оправдывать
свою глупость внешним воздействием.
– И это делает тебе честь, мой принц,
– почтительно ответил Лис, и на этот раз неожиданная похвала совсем
почему-то не обрадовала.