Именно после того шествия Ирокез, считавший себя ранее анархистом, и прибился к партии, перебравшись вскоре жить в «бункер».
Парнем он оказался бойким и говорливым, охотно рассказывал по дороге на вокзал обо всех последних новостях: об отвязных акциях и милицейских разгонах, о подготовке к выборам и вызовах в прокуратуру на допрос, о продаже газеты и перепалках с зеваками во время пикетов.
Многое из этого Глеб уже знал, поскольку партийная молва зачастую работала быстрее всякого телеграфа, мгновенно разнося вести из столицы по региональным отделениям или «регионалкам», как их называли москвичи. Часто в пути они сильно искажались и перевирались, доходя до провинции уже обросшими совершенно невероятными, фантастическими выдумками.
Так, например, от старших товарищей Глеб много был наслышан о том, как лет пять назад по всей партии упорно гулял слух, будто на квартире у неистового, харизматичного петербургского «гауляйтера», чья фотография тогда не раз горделиво украшала страницы «Лимонки», стоит настоящая дыба, вся в запёкшейся человеческой крови, на которой регулярно подвергаются истязаниям предатели и враги. Ещё поговаривали (это уже было на памяти Глеба), что боевитая ячейка в Чебоксарах буквально со свету сживала начальника местного отделения «Роспечати», которому в отместку за отказ распространять «Лимонку» через сеть косков несколько раз заклеивали её номерами дверь в квартиру. А ещё…
Короче, уж что-что, а красиво присочинить партийцы умели всегда. И, странное дело, подобные легенды влекли в партию людей не меньше, чем скандальные телесюжеты об акциях или их газета «прямого действия», вызывая горячее желание поскорее прибиться к славной «банде штурмовиков».
Однако более всех подобных историй Глеб запомнил один случай, произошедший на их воскресном пикете (на «посту»), где партийцы продавали «Лимонку» и отвечали на вопросы проявивших к ним интерес прохожих, спрашивавших кто о чем: одни о партийной программе, другие о книгах Лимонова, третьи о том, когда же, наконец, скинут в Москве правительство.
Это было как раз после одной очень удачной акции в столице, сюжет о которой показали во всех новостях. Парень-партиец, придя на открытую лекцию одного очень известного политика-реформатора 90-х, слывшего в среде либеральной интеллигенции светочем экономической мысли, настоящим гуру, вдруг, в самый разгар его речи, вскочил с места и запустил сырое куриное яйцо в физиономию выступающего.