— Виктор, почему вы позволяете ей разговаривать во время нашей
беседы? Собственно Меликова я нанял, чтобы жене и сыну было с кем
упражняться в музыке. И чем этот музыкантишка отплатил за те
немалые деньги, что я ему жаловал? Он сбежал с моей женой. К
счастью, охрана успела взять беглецов на выезде из губернии.
— И что вы сделали?
Барон махнул рукой.
— Да ничего я не сделал. Меликова выпорол, как следует в гараже
и велел убираться из города. Жене, как поостыл, все простил и
вставил новые зубы, из самого дорогого фарфора. Я отходчивый. Вот
собственно и все, что я могу рассказать о Меликове. Больше я его
никогда не видел. Куда он уехал не знаю, а вторую жену я похоронил
три года как. Теперь вот уже с третьей, но ошибок я не повторю.
Воспитываю в меру сил, — Барон любовно погладил свою тяжелую
трость, и девушка в углу комнаты съежилась.
Я возмущенно выдохнул, понимая, отчего та сидит в неосвещенной
части зала и так сильно злоупотребляет белилами на лице. Моя рука
сжалась на подлокотнике.
— Вам, барон, стоит оставить такие манеры у себя в провинции.
Здесь в столице приличное общество, в котором дворяне умеют себя
вести.
— А тебе стоит оставить манеру лезть не в свое дело, — Клекотов
дернул один из шнуров около кресла. В комнату вошли несколько слуг
с узнаваемой, военной выправкой. Без сомнения — охранники барона.
Впереди них высокий человек лет сорока судя по манере держаться из
бывших офицеров, при том строевых. Блеснувший на его пальце
перстень подтвердил мою догадку — серебро, голубая эмаль, и широкий
крест. Архангелоградский воздушный полк.
— Холодов, проведи гостей на выход, — барон подошел ко мне,
нехорошо смотря в глаза. — Жалко, что мы в столице, а то велел бы
дать тебе еще плетей с десяток на прощание.
К моим щекам бросилась краска. Я вскочил на ноги.
— Барон. Вы забываетесь. Вы говорите с человеком из рода
Остроумовых, что ведет свою историю еще с той поры, когда Небесный
град Архангельск стоял на земле.
Ноздри Клекотова вздулись, и его лицо приобрело кирпично-красный
оттенок.
— Холодов, — барон повернулся к отставному офицеру. — А ну
выстави их за дверь! А если еще раз они сунутся ко мне, реши вопрос
подобающе статусу. Пристрели с револьвера. Дело я замну. Тут
проблем не будет. Ведь ничего кроме истории у благородного рода
Остроумовых больше не осталось, верно?