- Что? Нет! – Серпанти не думал о
Ректоре, его больше проняло само известие.
В его голове словно шарахнуло
раскатом грома. В миг накатила мышечная слабость, а сознание
отказалось воспринимать услышанное всерьез. Однако что-то внутри
его разума тут же начало готовиться смириться.
- Мой отец – первый Рыцарь Восхода!
Его убить невозможно… Сам первый Воевода бился с ним на равных.
Отец даже имя тогда получил… Новое… А уж выжив сам он и мать бы
защитил. Да и кто бы стал убивать первую красавицу региона?..
Серпанти и сам понимал, что поверил в
известие. Его речь стала рассеянной, а все доводы он приводил не
Ректору, а скорее самому себе. Вот только он им хоть и верил, но не
считал уже достаточно весомыми.
Парадюжн не стал бы врать. Да еще о
таком.
Ректор молча стоял и наблюдал за ним.
Он не знал, что следует делать и потому просто наблюдал. Шестой сын
мог бы сейчас убедиться, что стоящий перед ним мужчина – не
человек. Но его больше занимало осознание известия.
- Когда это случилось? – спросил
Серпанти, чувствуя, как подрагивает его голос и на глаза
наворачиваются слезы.
- Мне сообщили из Эльфариума, -
сказал Ректор. – Но случилось это несколько раньше. Сначала их
нашли, потом шло следствие, потом искали родственников, что тоже не
просто. И вот сообщили нам.
Юноша закрыл ладонями рот, чтобы не
зарыдать в голос. Он держал себя как мог, но разверзнувшаяся внутри
пропасть срывала все его стопора. Серпанти зажмурился, лицо его
покраснело, а слезы хлынули сквозь плотно сжатые веки.
Парадюжн посмотрел на стол с графином
воды для посетителей, потом перевел взгляд на мальчика. Тот был
сейчас такой несчастный и беззащитный, что правильный вывод пришел
сам собой. Ректор подошел к юноше и обнял его, ощущая, как тот
уткнулся ему в грудь. Он погладил его по голове, отрешенно глядя в
окно на сгущающиеся потоки тумана Старого моря.
Серпанти плакал. Вместе со слезами из
него выходило все напряжение, которое образовалось в нем, едва
печальная новость прогремела в стенах этого кабинета. Приходило
некое успокоение, словно вся проблема была в том, чтобы это
известие пережить. А в глазах стояли все запомнившиеся события,
когда юноше было хорошо со своими родителями. События сценами
проплывали одна за одной и приходило понимание, что именно их он и
запомнит.