Основными среди них были страх - и чувство возможностей,
связанных с ней. Впрочем, "страх" - неверное слово; скорее, это
было понимание необходимости вести себя рядом с ней крайне
осторожно, и продумывать каждое слово и каждое действие, не давая
никаких поводов для обид или тем паче оскорбление. Подобное Улай
уже испытывал по отношению к наиболее сильным и спесивым практикам,
с которыми сталкивался, но чувство, вызываемое чаровницей было,
пожалуй, мягче, но глубже. Менее прямолинейным.
И более всеобъемлющим.
Вопреки его опасениям, чаровница Сакура была вежлива, даже
вежливее, чем бывают куда более слабые представители их
"покровителей"… которые в этот раз тоже вынужденно следовали
примеру, демонстрируя манеры. Однако эта вежливость не успокаивала,
лишь подчёркивала то, насколько осторожным следует быть.
Странно, но её учитель, несмотря на большую силу, что вроде бы
должна идти вместе и с большим чувством опасности, такого не
вызывал. Осторожность - да. Возможности - да. Необходимость
максимального уважения - очевидно. Однако того чувства, что нечто
доминирующее держит тебя в крае зрения, пока что дозволяя
быть, не было и в помине. Даже когда великий мастер
выпускал ауру - это было просто чувство подавляющей силы, коей
абсурдно пытаться противостоять, не нечто столь… охватывающее.
Клинок, слегка извлечённый из ножен, не удавка на шее.
Когда великий мастер и его ученица разошлись путями с Улаем,
пусть и временно, он смог мысленно вздохнуть с облегчением.
Кажется, даже дышать стало легче.
Происшествие в Серебряном квартале стало для клана Хонго
болезненным ударом, но не смертельным; владения клана были
распространены по всему городу, и хотя они потеряли нескольких
талантливых чиновников, что ещё скажется в будущем, плюс несколько
практиков из их охраны и пару наследников семей, все носители
ценных знаний и большинство сильнейших практиков клана проживали
вне Серебряного квартала - включая патриарха, в резиденцию которого
глава и шёл. Несмотря на все его таланты, без покровительства Кодо
Хонго, усыновившего молодого сироту Улая, он не смог бы стать
главой; да и в целом без старого практика по прозвищу "Мешок
сюрпризов" (прозвище неофициальное, конечно; слишком просторечное,
хотя старику оно даже нравилось) ситуация в клане была бы совсем
иной. Патриарх вообще активно участвовал в жизни клана, так что
традиционное двоевластие главы и патриарха в случае Хонго было
более явным, но ни одного, ни другого это не смущало. Старый
практик представлял собой силу, более молодой - деловую хватку, и
это работало.