Я открываю рот… И молча закрываю его. Как рыба, вытащенная из
воды. В глазах Курносого лучится решимость выполнить приказ о
разоблачении белогвардейца. А любое отступление от команды,
экспромт, так сказать, запросто назовут актом вредительства.
Курносому это надо?
Его руки под столом. Есть ли в них оружие, не знаю. Но коль он
решил перестраховаться по полной, мне тем более…
- Молчите? Учтите, мы не остановимся перед серьёзными мерами.
Война с белыми не закончена, пока на свободе хоть один из вас.
Даже так? Ну, повоюем.
Опрокидываю стол. Стакан с горячим чаем должен попасть Курносому
в лицо. Судя по воплю, удалось вполне. Некогда проверить –
занимаюсь вторым. Ушастый поднимает руки в стойке, тысячу раз
виденной в спортзале. Увы, коллега, мы на войне, как сказал твой
начальник. Я прыгаю к столу, где двое упитанных господ русского
типа с интересом обернулись на шум кабацкой драки. Солонка с
сорванной крышкой летит в глаза оппоненту. Отличная реакция,
закрывается предплечьем. Тем спасает себя от соли, но не от удара
ногой.
Не добиваю, соотечественник всё же, и проскакиваю в подсобку.
Жаль, что она не запирается изнутри. Вот я в парадном. Удрал? Нет,
слышу топот ног снаружи. Неужели советская разведка или полиция
успели отправить кого-то к запасному выходу? Там может и пуля
встретить. Поэтому бегу по лестнице вверх.
Считанные секунды до верхнего этажа заняты торопливым
перемалыванием простой мысли: что если меня действительно скрутят,
сдадут болгарам, и я буду вынужден махнуть корочками СД? Наши,
естественно, раструбят в газетах, что вскрыли вражеские происки,
болгарская полиция выдаст меня Рейху, где придётся ответить на
крайне сложный вопрос: на кой ляд мне потребовался контакт с НКВД
без ведома Олендорфа? Даже если привлеку «дядю» и промычу жалобную
версию, что через вымышленное оперативное погоняло хотел связаться
с врагами для выяснения судьбы отца, мало не покажется. В лучшем
случае отправят охранять самый захолустный концлагерь. В худшем… Да
всё что угодно. Слишком много знаю благодаря аналитической службе.
Поэтому – бежим!
Я тщетно сражаюсь с запертой массивной дверью на чердак. Сапоги
гремят по лестнице. Столь же массивная створка в квартиру на
верхнем этаже приоткрывается. На меня изумлённо глядит усатое лицо
немолодого мужчины. Явно не самого смелого, раз поперёк проёма
тянется цепочка. Думает, меня остановит жидкая преграда?