Гауптман наслаждается моим изумлением.
- Вы комсомолец, Теодор?
- Был до ареста. Намекаете, что марксисты не верят в загробную
жизнь?
- Нет. Вам приписывается особая стойкость. Похвально. Поэтому
дам ещё один, на этот раз действительно последний шанс. Мюллер
завербован русской разведкой. Ваше участие в его побеге служит
прикрытием для правдоподобности истории. Припомните детали
пребывания в СССР. С кем он общался? В чём сфальшивил? В чём вызвал
подозрения?
Машинально трогаю темя, где кровь запеклась в волосах. Над
поляной висит молчание, слышно неуместное над расстрельной ямой
пение птиц, что-то трещит в моторе «Опеля». Гауптман терпеливо
ждёт, заложив руки за спину. Фельдфебель не прячет пистолет.
- Он меня обманул. Вспомни, Фашист, сука мрачная, что обещал! –
пытаюсь передразнить его интонации, но распухший рот слушается
плохо. – Мы уедем туда, где казнь большевика – почётное дело. Не
сказал, тварь, что казнимым большевиком буду я сам.
- Могила достаточно глубока для двоих.
- Вижу, герр гауптман! Ради спасения жизни подпишу всё и
соглашусь на всё. Но если совру, что видел, как Мюллер доверительно
шептался с агентом Лубянки, вы когда-нибудь узнаете правду! Я
выторгую себе отсрочку и буду дрожать в ожидании, что завтра –
расстрел. Давайте уж сейчас.
Офицер подходит ко мне вплотную и берёт двумя пальцами за
подбородок. Даже избитый, я могу сейчас схватиться за руку,
вывернуть, прикрыться его телом от пуль… И что дальше?
- Вы так искусно врёте, Теодор, что я утверждаюсь во мнении: вас
подослала Лубянка. Но не верю, что убийство их агента входило в
планы. Вы – изгой для своих, Тео. Вам это не простят. Вот моё
предложение: откровенно и в подробностях расскажите про задание
ГПУ, связанное с прикрытием Мюллера, и вашим талантам найдётся
достойное место в Абвере. Вы сможете отомстить за себя и за отца.
Не слышу ответ.
- Согласен. Наполовину.
- Что это значит?
- Я не бросил Мюллера у трупа чекиста потому, что надеялся с ним
попасть в Рейх и служить нашей великой нации. На любом месте, где
буду полезен народу и фюреру. Про Абвер и мечтать не смел.
- Хорошо. Продолжайте.
- Но я ничего не могу сказать про ОГПУ и ГУГБ! Я не работал в
этой дерьмовой конторе ни дня! Я вообще не знаю, вёл ли себя Мюллер
подозрительно как агент, потому что ни хрена не знаю, как выглядят
эти сраные агенты!