И так. Нужно дождаться задания. Нет – Задания с большой буквы.
Пока же я отправляюсь спать наяву. То есть продолжаю прежнюю жизнь
абверовского головореза с пониманием, что мои навыки скоро
понадобятся Рейху. Сжигаю свободное время в тупой трескотне с
сослуживцами, чьи интересы не идут дальше, чем сделать карьеру и
трахнуть блондинку после рюмки-другой. Упорно изображаю преданность
идеалам нацизма.
Особенно красочно преданность проявляется в ночь перед днём
рождения фюрера. Курсантов Абвера отправляют на улицы. Центральная
часть города погружается во тьму, отключено даже уличное освещение.
По Райхсштрассе стучат копытами бесчисленные колонны пацанов из
Гитлерюгенда с факелами в руках. Все в одинаковых чёрных штанишках
и чёрных галстуках. Смолкает осточертевшая маршевая музыка из
репродукторов. Только грохот сапог по мостовой. Десятки тысяч огней
сливаются в пламенный ковёр.
Юные фройлян не смеют ходить колоннами, им велено стать
домохозяйками и матерями следующему поколению в коричневых
рубашках. Девушки толпятся в своих длинных дешёвых платьицах из
целлюлозы или в баварских народных костюмах, кажется, эти яркие
тряпки имеют мелодичные названия «трахт» и «дирндль». Большинство
щеголяет в одинаковых синих куртках поверх синей блузы, сплошное
издевательство над женской натурой, ищущей индивидуальности.
Над стадионом шевелится багровое зарево – отсветы десятков тысяч
факелов в низких облаках. Слышен лающий голос, он вещает о величии
нации, о задачах молодёжи в борьбе за жизненное пространство.
- Хайль!
- Зиг хайль!
Или другая ночь. В костёр летят книги. Было уже много костров,
но список противной интересам Рейха литературы всё растёт и растёт,
обыски в домах евреев и прочих неблагонадёжных субъектов дают новую
пищу огню. Страницы книг, словно чёрные лепестки с тлеющими краями,
пытаются совершить побег из горящего переплёта и взмывают к крышам
домов.
Смотрю на фрау лет шестидесяти или даже старше. Она сбросила в
общую кучу десяток книг. Добровольно избавилась от
еврейско-провокационной писанины? Фюрер гордится тобой, бабушка.
Вдруг согнулась, точно от старческой болячки. Томик стихов,
приговорённый к аутодафе, ловко ныряет ей под кофту, чего я
старательно не увидел.
Зато заметил некто из Гитлерюгенда, белобрысое ничтожество в
коротких чёрных штанишках. Его научили бороться с врагами Рейха.
Малец пинком сбивает женщину с ног. Растрёпанный томик летит в
огонь. Юный нацист, переполненный патриотическим рвением, орёт ей:
вали отсюда или тоже отправишься на костёр, старая ведьма!