Глаза моего собеседника задумчивы.
- Смотря как преподнести. Например: офицер Абвера после провала
бежит из советской тюрьмы в сопровождении агента НКВД. Это любую
карьеру разрушит. Нужно шантажировать! Но тонко.
- Не буду! – я упрямо склоняю голову вперёд.
- Что набычился? А ну, договаривай!
- В абверовской школе предупреждали: если полевой агент вербанёт
высокую шишку из стана врага, то этим агентом легко пожертвуют ради
спокойствия ценного источника. Не надо меня убеждать, что советская
госбезопасность работает по другим законам!
- Хочешь сам сделать карьеру у нацистов и выбиться в ценные
источники?
Подзуживает… Будто мне приятно носить свастику на рукаве.
- Но мне же приказано крепко ввинтиться, ждать очень большого
задания: вроде как разрушить важный объект или грохнуть кого-то из
нацистских бонз.
- Команды на диверсию или ликвидацию я не дам. Пока не дам. Ты –
секретный запасной козырь в рукаве нашей разведки.
Только странно, что секретного козырного короля вытаскивают из
рукава для спасения валета. Например – Волльвебера.
Серебрянский вдруг встаёт. За окном усилился снег. Учитель
опирается о подоконник и смотрит на сугробы, прикрывшие непролазную
грязь улицы Республиканской.
- Знаешь? Я в Минске родился. Давно тут не был.
Наверное, вернулся и увидел, что здесь по-прежнему не Париж. Это
я про себя. Вслух выражаюсь сдержаннее, чтоб не ранить его
местечковый патриотизм.
- Кое-что меняется. Трамвай пустили.
Мимо цели. Серебрянский ведёт разговор о другом.
- Люди оккупацию помнят. И то была кайзеровская армия, не СС.
Впрочем, я не собираюсь рассказывать, что такое СС и что натворят
истинные арийцы, дорвавшись до низшей расы. Сочувствую, тяжко
отираться в такой компании. Но… - мой собеседник отрывается от
созерцания снежного пейзажа. – Но тебе предстоит ещё и внедрение к
англичанам.
- Да. Как только Колдхэм с племянницей вернутся в Рейх.
Он утвердительно опускает веки.
- Двойному агенту трудно. Ты будешь тройным!
- Это приказ. Так что слово «устраивает»…
- …Не имеет смысла. Что же, тебе виднее. Кстати, Тео!
- Да?
- Не держи зла на Слуцкого. Он чиновник, карьерист, как
разведчику ему далеко до Артузова и Шпигельгласа. Но в душе мужик
неплохой. Его мама была знакома с твоей минской бабушкой.
- Почти родственник!
- Не иронизируй. Думаю, он пытался обеспечить тебе надёжную
легенду, перестарался. Кстати, твой отец жив-здоров, по-прежнему
рисует чертежи в шарашке. Через пять лет после ареста будет выпущен
досрочно.