Племянница не ответила. Они брели по Терезиенштрассе к лимузину,
февральский ветер трепал низ её пальто.
- Ты вообще меня слышишь?
- Да, дядя. Замечу, что вы тотчас воспользовались и входом без
очереди, и возможностью остаться, благодаря чему получили отличный
контракт.
- Признаю. Но, моя малышка, риск велик. Умоляю – больше никаких
контактов с СД!
- Постараюсь! – легкомысленно пообещала Элен, огорчённая, что
премьера «Олимпии» состоится в апреле, а не в марте или даже в
конце февраля.
Глава 20. Две женщины
Моя двойная жизнь напоминает театр абсурда. Я постоянно
отправляю в Москву важные сведения, выуженные в аналитической
службе СД. Они складываются в картину, что способна испугать самого
мужественного: в текущем году нацисты начнут действовать, и это не
станет мелким демаршем вроде ввода армейских частей в Рейнскую
демилитаризованную зону. Гитлер намерен сыграть по-крупному.
Практически весь промышленный рост так или иначе связан с
выпуском оружия. Германия свела импорт до минимума, словно
тренируется в выживании в условиях экономической блокады. Вермахт и
Кригсмарине растут как на дрожжах, приближая базы к СССР. Я узнал о
совершенно секретных переговорах по размещению немецких субмарин в
Эстонии. Против кого они намереваются загнать подлодки на самый
восток Балтики? Чтоб угадать, не нужно трёх попыток.
Фюрер чувствует полную безнаказанность. Он наплевал на
ограничения, что были наложены на Рейх после Мировой войны, и никто
его не пожурил. Более того, страны-победительницы сами наперебой
загоняют инвестиции в германские предприятия. Больше других
преуспели американцы. Им принадлежит нефтепереработка и
производство синтетического бензина из угля, химическая
промышленность, собранная в концерне «И.Г. Фарбенидустри». В руках
Моргана и Форда находятся акции главных автомобильных фирм –
«Опель» и «Фольксваген». Это только самые громкие вложения!
Каждую ночь, если засыпаю дома, я слушаю эфир. После нелепого
приказа о спасении гамбургского подполья – тишина. Знаю,
Серебрянский отобрал меня у ИНО ГУГБ и руководит через московскую
радиостанцию, сам он работает где-то в Западной Европе. Слуцкий по
старой памяти вмешался единственный раз: прислал выволочку, что
сообщаю «не те» сведения.
Оказывается, моему начальству не жаль, если капиталисты
Центральной Европы сцепятся между собой для перекройки карты
Старого Света. Нужны чертежи новых танков и самолётов, оптические
технологии, словом – военно-техническая информация, от меня столь
же далёкая, как если бы не выезжал из Казани. Да, когда готовлю
очередную аналитическую справку для Гейдриха, имею право запросить
любые бумаги. Но если заикнусь о производственной документации
нового «Мессершмитта» или «Хейнкеля», меня тотчас возьмёт в оборот
Гестапо. Здесь благоухает атмосфера такой же взаимной
подозрительности и слежки, как и в разведшколе Абвера, все
подсиживают друг дружку. Одно неосторожное движение – и провал.
Мало мне тикающей бомбы, заложенной в Гамбурге? Мало мне
перебежчиков-изменников, что запросто выдадут агента ради
комфортного убежища в Рейхе…