Взгляд, которым меня одарила вареная свекла, в смысле пациент,
можно было сдать в палату мер и весов как идеальный образец
праведного негодования пополам с полным обалдением.
— Прости, дорогуша, — посочувствовала я. — Глаза закрой,
пожалуйста. И рот. Вреда, конечно, не будет, но… — Поняла, что он и
не собирается следовать указаниям, вздохнула и аккуратно притопила
свою покупку с головой, давая лечебной ци достигнуть всех нужных
сосудов. — Жжет неприятно и на вкус так себе. А я
предупреждала.
Заклинатель, выскочивший на поверхность после того, как я его
отпустила, отчаянно отплевывался и тер покрасневшие веки. Ага,
действует! Руки уже не свисают вялыми веревками, а вполне
осмысленно шевелятся.
Внезапно бывший небожитель дернулся, посмотрел на нас с братом
как на врагов народа и опять обмяк, слегка погружаясь в воду. По
ходу, решает, утопиться или нет…
— От депрессии хорошо помогают скипидарные клизмы, — задумчиво
почесала я кончик носа. — Сначала раскачаем ему периферическую
систему мелких каналов, а потом назначим массаж, иглоукалывание,
курс отваров и пилюль и, если не поможет, прибегнем к этому
крайнему средству.
Парень в бочке обреченно прикрыл глаза. Брат по-детски потыкал
его пальцем в макушку, но, не получив отклика, вопросительно
уставился на меня.
Я успокаивающе помахала рукой — мол, все идет по плану.
— Ты лучше сам оживай, приятель, — посоветовал А-Лей жертве. —
Иначе силой заставит. Я один раз попробовал помирать всерьез, так
мне о-о-очень не понравилось… Сестра у меня суровый лекарь, если
сможешь пережить лечение, уже никогда болеть не
захочется.
Я тихо хмыкнула. Конечно, А-Лею не понравилось. Я попала сюда
полтора года назад как раз в тот момент, когда моя предшественница
отравила собственного брата. Ее не поймали, даже не заподозрили, а
пацан чуть не загнулся. Как я промывала ему желудок и весь
остальной организм, получив из памяти владелицы тела пусть и
неполную, но достаточную информацию о преступлении, самой
вспоминать страшно. Хорошо, что успела вовремя…
Заклинатель, замаринованный в бочке, лишь снова бросил на нас
еще один безразличный взгляд. Так… а почему он не разговаривает?
Просто депрессия или низверженным еще и что-то с голосом делают?
Может, язык проверить?
— Открой-ка рот, — приказала я, протягивая руки к его лицу.
Парень ожидаемо не послушался, но мне достаточно было
просканировать его ци. Ага, вот тут и тут. Ловко перехватив жертву
за голову, я нажала пару точек за ушами и одну под подбородком, а
пока пациент хватал ртом воздух, определила, что язык на месте, и
впихнула все три нужные пилюли, заранее лежавшие в кармашке. А
потом зажала его губы ладонью, не давая сплюнуть.