Охренеть. Десять тысяч евро в месяц, чтобы только я учила трёх девочек? А когда-то считала зарплату в три тысячи евро шикарной, и это для пяти групп по двадцать детей в каждой. Круто. Я живу под крышей дворца, бесплатное жильё, еда и при этом заработная плата. И какого чёрта я раньше не обращала внимания на это объявление? Мне дико повезло.
Я падаю на кровать и завожу руки за голову. Год. Всего год, за который я заработаю сто двадцать тысяч евро. О чёрт, да на эти деньги смогу купить машину, гульнуть на всю катушку. А если повезёт, продолжу здесь работать, куплю квартиру, наконец-то в моём кармане начнут водиться хорошие деньги. Но не стоит торопиться и строить воздушные замки, прежде надо понравиться ученицам и самому хозяину дома.
Позже принимаю душ, переодеваюсь в белые брюки, чёрную рубашку и голубой пиджак. Приглаживаю рукой светлые короткие волосы и перевожу взгляд на лицо. Стоит ли краситься? Хотя бы глаза. Да зачем, за очками всё равно ничего не видно. Ещё раз причёсываю непослушные волнистые волосы и гляжу на электронные часы. Четыре. Сажусь на стул и достаю книги, блокноты, тетради, ставлю телефон на зарядку и обдумываю предстоящий разговор. Ещё раз перечитываю контракт. Вроде всё составлено по закону.
Подпираю рукой голову и гляжу на телефон. Писать тётке и кузену, что я рванула в Эмираты на целый год? Хотя какая им разница, где я и что со мной. После того скандала, когда банк отобрал дом за долги, они больше не хотят со мной общаться. То же самое я могу сказать про коллег и подруг. Сейчас все сидят без работы и денег, моё же положение никого не порадует. Мне просто терять нечего, поэтому я рискнула без страха и сомнений.
Спустя час со стуком в дверь входит Зинат.
– Идёмте, господин желает вас видеть.
Почему она называет его «господин»? Надеюсь, он не какой-то там принц. Снова длиннющие утомительные коридоры. Мать моя женщина, сколько же Зинат за день проходит километров? Чёрт, надеюсь, здесь за каждым поворотом есть туалет, иначе, если приспичит, боюсь, не добежишь до комнаты. Красота красотой, а удобство уважаю больше всего.
Зинат проводит меня в золотисто-голубой зал, вдоль стен протянулся самый длинный диван – такой я никогда не видела. Белые шёлковые подушечки с арабскими иероглифами лежат на бархатной поверхности, белоснежный пол покрыт голубым ковром на всю длину зала. Мои мягкие туфли на плоской подошве утопают в нём. Мне неудобно наступать на него, поэтому я иду на цыпочках, боясь как-то запачкать.