Болезненная тяга к художнику
была удивительна и непонятна. По сути, нас ничего не связывало, кроме коротких
невнятных отношений. Мы даже толком не разговаривали. Общение всегда касалось
каких-то дел, и почти никогда — чувств.
В голове сразу всплыли
воспоминания о подозрительной смерти Эдмунда Ларанского, двоюродного брата
Дана, убийствах Эриха Степлмайера и Милоша Вучича, к которым приложила руку
вдова Эдмунда Кристин. Что ж, в калейдоскопе тех трагических событий не было
места чувствам. Я считала, что поступила правильно, покинув Город Грёз, а
вместе с ним и Дана.
Хоть я теперь жила в
Адрианополисе — денег, которые перечислил Ларанский, хватило на квартиру в
элитном районе курортного города — и занималась любимым делом, я себя
чувствовала разбитой, как старое бабушкино зеркало, что пылится на чердаке в
тёмном углу. Не было ни дня, чтобы меня не терзала мысль: правильность не равно
счастью. Иногда правильные поступки отравляют жизнь едва ли не сильнее, чем
стрихнин в чашке с чаем. Тоска изводила меня, и чтобы отвлечься, я взялась
за любовный роман. С таким же успехом я могла бы писать книгу в любом
другом городе. Но тайная надежда, что Ларанский снова объявится в моей
жизни, удерживали меня в одном месте.
Но Дан не появился.
Первые несколько месяцев, я
пыталась наладить свою жизнь. Искала поводы, чтобы с кем-нибудь познакомиться,
посещала театры, музеи, местные клубы. Общалась с людьми так, будто никогда в
жизни их не видела. Пока однажды не проснулась утром и не поняла, что просто
занимаюсь самообманом, пытаясь заглушить разъедающую боль.
Так наступил период серой
апатии, который так хорошо знаком многим пережившим любовную утрату.
Я практически перестала
интересоваться людьми и тем, что происходит вокруг, и с головой ушла в личные
переживания и работу. Одним словом, я жила в своём собственном мире, и
проявления окружающего мира, будь то звонки от друзей или беспечная болтовня
соседей, воспринималось, как вражеское вторжение.
А потом случилось то, что
позднее я назвала «пинком судьбы»: одно светское интернет-издание писало о
благотворительном аукционе в Италии и краже двадцати бриллиантов, которые
предоставила амстердамская алмазная фабрика для аукциона. Общая стоимость
похищенного оценивалась в сто миллионов долларов. Издание уже успело окрестить
преступление одним из самых громких за последние пятьдесят лет:
бриллианты украли перед началом аукциона.