А еще хорошо, что Наина не опустилась до того, чтобы обыскать
ее. Узкий нож Алька стянула с кухни и припрятала в сапоге загодя.
Всегда приятно ведь, когда враги тебя недооценивают.
Наина – ведьма, хоть и недоучка. И, как всякая ведьма, она
слишком полагается на свое ведовство. Всякий, кто чарам не обучен,
мнится ей вовсе беспомощным, беззащитным. И многого, ох многого,
она об Альке не знает.
Действовать приходилось медленно, осторожно, замирая всякий раз,
как карета подскакивала на очередной кочке, чтобы ни в коем случае
не звякнуть о металл металлом. Замок-то здесь вовсе простенький,
только подцепить задвижку да потянуть… получилось!
Аля осторожно придержала дверь – нельзя сразу распахивать,
заметят! – и выглянула наружу. Возницу отсюда было не видно, а вот
стража на облучке и вовсе, кажется, задремала. Тем лучше! Зато
позади кареты следовал целый конный отряд – и уж там-то никто не
спал. Ехать им на узкой дороге приходилось колонной по двое.
Царевна медленно, замирая и осторожничая, попробовала, как ходит
дверь. Хорошо! Петли смазаны, стоит отпустить – бесшумно
захлопывается сама. Главное – выскользнуть незаметно. Попытка будет
только одна. Пусть все звезды сойдутся!
Дорога чуть вильнула, и ветки кустов у обочины заскребли по
дверце кареты. Месяц как раз в этот миг скрылся за облаком. Ну –
похоже, лучшего момента и не будет. Пора!
Глубоко вдохнув, царевна приоткрыла дверцу, преодолевая
сопротивление веток – совсем слегка, только чтобы проскользнуть,
благо ей не так и много места-то надо – и выпрыгнула из кареты в
просвет между кустами, тотчас откатываясь под прикрытие ветвей.
Дверца за ней захлопнулась.
Сердце заполошно стучало, бухая в ушах так, что казалось, сейчас
найдут ее только по этому громовому стуку. Она осторожно приподняла
голову, всматриваясь сквозь кусты в дорогу, туда, где были слышны
голоса негромко переговаривающихся солдат – ее стражи.
– …Показалось?
– Зверь пробежал, верно.
– Добро…
Алька замерла в кустах, не шевелясь и стараясь не дышать вовсе,
хотя бок, ушибленный при падении, отчаянно болел, да и царапины от
веток на лице и руках саднили.
Ничего, потом можно будет сколько угодно себя жалеть – позже,
когда опасность минует и можно будет не ждать в любую минуту
погони. Нескоро, наверное. Ну да с лошади, бывало, больнее падала,
а дядька Семен говорил – охота пуще неволи, никто не заставлял
тебя, желала учиться – так и не ной, царевна. Она и не ныла.