Александр шел в старую часть Кустаная. Здесь прогресс социализма
даже мимо не пробегал. Старый город опускался вниз, к Тоболу. От
центрального базара. Который культурные руководители областного
центра назвали как капиталисты - рынком. Остался он, конечно,
базаром. С лошадьми из сёл, впряженными в телеги с мукой, овсом,
пшеницей и обложенными льдом рублеными тушами коров и баранов. Лёд
мужики и летом делали в глубоких погребах, откуда по лестнице
выбираться - минут десять требовалось здоровым да молодым. А деды
все двадцать на это дело тратили.
Тётки горланили в середине базара и зимой и летом, раздавая
своим семечкам подсолнуха и тыквы похожие на весёлые частушки
развесистые сложносочинённые комплименты. Ниже базара не было дорог
с асфальтом, труб, несущих в дома воду. Но на выбранных
«горкоммунхозом» углах трактор «Беларусь-155» буром сверлил землю
до воды и на этом месте водопроводчики ставили зеленую колонку с
длинной ручкой да крючком, на который вешали вёдра. Зимой каждое
утро к ледяной горке вокруг колонки подъезжали на машине с
желто-красной будкой мужики и ломами крошили лёд, чтоб народ имел
возможность по колотому острому крошеву добраться до зелёной ручки
и повесить ведро.
Столбы электрические вкопали, обмазав нижние края смолой, ещё до
революции и ни разу не меняли ни изоляторов, ни проводов. Когда
новенькие, прибывшие в город, строили дом, то тянули со столбов
немного другие провода. И ближе к семидесятым годам пространство
над улицами было так плотно крест на крест перекрыто всякими
проводами, что если бы с неба вдруг рухнул на улицу знаменитый
«кукурузник», в паутине этой он бы стопроцентно застрял, завис и
избежал катастрофы.
Каким-то разумным правителям городским сразу после войны пришло
в голову сделать Кустанай второй Алма-Атой, в которой, если идти по
центру улицы, не видишь, что в городе есть дома. Столько там всегда
было кустарников и всевозможных деревьев. И кустанайским
начальникам, к удивлению, никто не помешал. Домишки, когда, Малович
спускался по плотно приглаженному грузовиками грунту, всё же были
по бокам. Угадывались. То ярко - голубая калитка мелькнёт, то
палисадник из красного штакетника с сиренью, а иногда и окна блик
солнечный отбрасывали к проводам, что в сыром пока апрельском
воздухе на секунды превращалось в худенькие короткие радуги.