Шёлк скользит по коже. Я надеваю нижнюю тунику и сразу же, чтобы
не замёрзнуть, сорочку из более плотной грубой ткани. Наряд у
эльвийских жрецов многослойный. За сорочкой следуют нижнее и
верхнее платья, тоже белые. Первый цветной элемент — расшитый
крупными цветами зелёный жилет. Последний штрих — я обуваюсь в
туфли и оборачиваю вокруг талии широкий пояс.
Именно пояс и обувь показывают статус жреца. Я младшая жрица, не
прошедшая посвящения.
Время поджимает. Я обхожу основные помещения, разжигаю жаровни,
чтобы в святилище потеплело, а затем выхожу в главный зал «Обители
семи дубов», оглядываюсь. На алтаре лежат подношения, но пища уже
заветрилась — убрать. Плошку с водой — тоже убрать. Воду
выплеснуть, плошку помыть и поставить сушиться до следующего раза.
Надо бы подмести, но уже не успею.
Я приношу из хранилища другую, чистую, плошку и кувшин с
ритуальным нектаром, сажусь перед алтарём на колени.
— Те, кто ушли, и те, кто никогда не жили, души и духи, тени и
светы, с добрыми намерениями я делю с вами Дом.
Красный нектар льётся в плошку, и я ставлю её на алтарь.
Эльвийские святилища — это прежде всего приюты. Не важно, кто ты
и каким богам молишься, во что веришь. Пока у тебя на сердце добро
ты можешь свободно войти и найти ночлег. Точно также в святилище
приходят духи и находят кров, пищу.
Короткого приветствия достаточно, я поднимаюсь, уношу кувшин
обратно в хранилище.
Возвращаюсь в зал, присаживаюсь перед алтарём.
— Десять тысяч северных душ, тридцать тысяч хранителей востока,
семь тысяч южан, сто тысяч духов запада! Я пришла говорить!
Я поджигаю толстую свечу, и сочные ярко-оранжевые языки пламени
взвиваются к потолку. Я замираю, глядя на огонь, не моргая слежу за
его пляской, и вскоре зрение начинает «плыть». Я полностью
отрешаюсь от окружающего мира, приподнимаюсь над ним.
Захватывающее ощущение. Я словно возношусь ввысь вместе с
пламенем.
Можно забыть обо всём на свете, но я держу в уме цель,
концентрируюсь.
Огонь в моём воображении превращается в красный лист бумаги. Я
мысленно представляю зависшую в воздухе чернильницу с золотой
краской, длинную кисть. Я представляю, как кисть приходит в
движение, управляемая лишь одной моей волей, подхватывает каплю
краски и начинает выводить на живом полотне руну со значением
удачи.