— Ре-пу-та-ция. Я уничтожу её репутацию, сотру в порошок,
опозорю, и ей ничего не останется, кроме как утопиться или пойти к
мадам Зизи. У Зизи я её и объезжу хорошенько.
Мама вздрагивает, будто ей пощёчину влепили, смотрит на меня
ошеломлённо, и на миг мне даже становится её жаль, но в глубине
души я радуюсь. Наконец-то мама увидела подлинное лицо
единственного сына градоправителя нашего провинциального городка.
Больше она не сможет утверждать, что это достойная партия.
Мы, крадучись, отходим от двери, молча возвращаемся в главный
зал, где в это время весёлый котильон сменяется кокетливой
кадрилью. Мы останавливаемся у колонны.
— Мама, теперь вы убедились? Замужество за этим ничтожеством не
принесёт нам ничего, кроме несчастий.
Помолвку стоит расторгнуть прямо сейчас, пока не поздно.
Мама всё ещё ошеломлена. Её безупречный мир треснул и грозит
разбиться вдребезги, разлететься колкими осколками кривого зеркала,
порезать до крови. Она реагирует не сразу. Молчание длится не
меньше минуты, а то и двух. Но реагирует она совсем не так, как я
надеялась. Что за жестокая насмешка?
— Иветт, пожалуйста, не говори глупостей, — рассудительный тон
никак не вяжется с абсурдностью просьбы. — Когда мужчина женится на
девушке значительно ниже себя по положению, когда репутация — её
единственное приданое, совершенно естественно, что он хочет
убедиться в её чистоте. Забудь! С этого момента ты должна быть
вдвойне осмотрительна. Нет, втройне!
— Мама! — поражаюсь я.
Она же не может говорить этого всерьёз, правда?
Но мама предельно серьёзна:
— Милая моя Иветта, выйти замуж в семью градоправителя — твой
единственный шанс устроить нашу жизнь. Может быть, тебе совсем не
жаль обрекать меня на беспросветное нищенство? Что же, подумай хотя
бы о своих будущих детях, которые получат достойное положение,
образование, перспективы. Прости за пошлость — деньги. Те самые
деньги, которых у нас нет.
— Мама?
Я замираю, не могу поверить своим ушам.
Почему я чувствую себя… преданной? Или… проданной?
В душе горячей волной поднимается гнев, на языке жгутся тысячи
язвительных слов и даже оскорблений, но я их проглатываю, и во рту
появляется кисловатый привкус, словно я разгрызла незрелое яблоко.
Я сжимаю кулаки, чтобы не сорваться и начинаю под мысленный счёт
делать простенькую дыхательную гимнастику.