— Мы — отряд, и мы принесли друг другу клятвы, Нора, — громко
сказал капитан. — Не нарушай их и не вынуждай меня их нарушать!
Рик и воин, что сидел сбоку от Норы, попытались усадить её
обратно и успокоить, но она яростно вырвалась и бросилась к двери.
По правде говоря, мне хотелось сделать то же самое: я чувствовала
на себе пристальные взгляды. Да, я была для отряда Солнечных
стражей чем-то вроде особого задания, но теперь именно я, вне
всякого сомнения, стала причиной размолвки в отряде. И в том, что
отважная и слишком горячая стражница вспылила и убежала совсем одна
во тьму позднего вечера, виновата была тоже я.
— Я верну её, — быстро сказал Рик, одним движением перепрыгивая
скамейку и край стола, но командир отряда остановил его.
— Останься, я сам, — и он коснулся моей руки. — Не вздумай
переживать, Сония.
Так я осталась наедине с озадаченными воинами и взволнованным
Риком. Нет, с моей душой определённо случились какие-то изменения:
если раньше грубые слова не достигали своей цели, проскальзывали
мимо ушей, как жужжание мух в таверне, то сейчас Нора ударила
именно туда, где всё было зыбко и ужасно болело. Будь мой разум
покрепче, я бы в первую очередь призадумалась о том, что эта
женщина ради общего дела отряда побывала в крепости у инквизиторов
и рисковала своей жизнью, чтобы спасти незнакомого ей колдуна. Она
вместе со всеми скакала два дня через лес, чтобы совершить обмен,
за который Орден и Высший совет немедленно приговорил бы весь отряд
к повешению или сожжению на костре. Но нет, меня пронзили слова о
том, что она посчитала шуткой предстоящую свадьбу своего командира,
а меня почти обозвала непотребной девкой, предавшей свой народ. В
её словах скрывалась доля правды, а оттого было невыносимо больно и
стыдно.
Воины, которых я помогала лечить, а также маг Рикард старались
сказать мне что-то поддерживающее, но суть их слов сводилась к
тому, что Нора, разумеется, не собиралась огорчать меня или
капитана, а лишь вспылила, не рассчитав ущерба от своего вредного
характера. Если бы не моё сокровенное знание о будущем ребёнке, я
бы не раздумывая покинула стоянку и ушла в лес. И шла бы до тех
пор, пока не стала добычей диких зверей или жестоких обитателей
междумирья. Но теперь мне было страшно навредить новой маленькой
жизни, что зародилась во мне, и я изо всех сил сдерживала даже
слёзы обиды. Я сидела у догорающего камина, подтянув колени к
самому подбородку, и ждала только одного — чтобы поскорее скрипнула
тяжёлая дверь и вернулся Эдвин.