Мне было трудно разобраться в том, что я испытывала рядом с ним:
слишком сильной ещё была боль расставания с некромантом, слишком
остро мне не хватало сейчас наших разговоров с Гаэласом, когда мы
смотрели друг в друга — и смешивались языки, жесты, взгляды — и мы
понимали друг друга. Наверное, Эдвин Сандберг сейчас удерживал меня
по эту сторону живого мира, иначе я бы потеряла опору и провалилась
в бездонное отчаяние. Но это было не всё… Мне нравилось, когда он
держал меня за руку и когда обнимал за плечи. Его сила и жаркое,
живое тепло, его уверенный голос, когда он читал исцеляющие
заклинания или отдавал команды отряду. И то, что Солнечные стражи
(кроме Норы, конечно) как-то сразу, с первых же мгновений, считали
его — моим женихом. А меня — его невестой. Будто мы и вправду на
время нашего путешествия по Ничейным землям стали персонажами одной
из старых сказок об эльфийской принцессе и прекрасном
рыцаре-страже.
***
— Нора любит тебя? — не спросила, а почти утвердительно
прошептала я, когда мы с капитаном вновь остались наедине рядом с
мерцающими углями.
— Нет, это другое, — покачал головой Эдвин и ласково обнял меня
за плечи. — Долгое время она была единственной девушкой в отряде, а
потому привыкла, что всё внимание обращено в её сторону. У неё
отважное сердце. Поверь, всё, что она наговорила, было сказано не
для того, чтобы унизить тебя. Ей трудно принять какие-либо
изменения в личной жизни одного из нас.
— Вы когда-нибудь были близки с ней? — шёпотом спросила я, боясь
пошевелиться.
— Никогда, — чуть улыбнулся Эдвин. — И никто из наших ребят не
был с нею. И всё же она ревнует. Меня и всех остальных. Случись
Рику или Акселю найти себе невесту, было бы ровно то же самое.
— Почему Солнечные стражи так неохотно заводят семью? — Я
обернулась и теперь смотрела в его глаза, казавшиеся тёмно-синими в
полумраке. Где-то в самой их глубине тлели угли камина.
— Наш долг охранять границы — видимые и невидимые. Семья крепко
связывает с миром живых, и такой страж начинает бояться смерти.
Начинает скучать по супруге или детям, а оттого хуже исполняет свой
долг. Но всё-таки жениться нам не запрещено.
Я молчала, разглядывая его лицо: тёмно-рыжие брови, нос и чуть
поросшие щетиной щёки, губы, которые сегодня утром (а кажется — так
давно) коснулись моих губ.