Я вздохнула и решительно направилась к служебной лестнице у
северной стены, возле которой топтался продрогший лейтенант.
— Эй, сюда нельзя, красотка. — Рука в тёмно-синей перчатке
предостерегающе вскинулась.
— Доброго дня, Вильгельм, — я учтиво поклонилась, как это делали
девицы из магических академий и служанки в домах знатных господ. На
мгновение мужчина нахмурил лохматые светлые брови, а потом
расхохотался, узнав меня.
— Сония, ну надо же! А я было подумал, что какой-то академичке
приспичило ловить ветер на стене, — и он хлопнул меня по спине с
такой силой, что у меня перехватило дыхание.
Длинная юбка, позаимствованная у Рамины, и вязаная кофта с
капюшоном сделали своё дело. Меня приняли за волшебницу. Эх, если
бы... Впрочем, я тут же вцепилась в его предположение:
— А что, ученикам академий разрешают взбираться на стену?
Охранник почесал висок, насмешливо глядя на меня:
— Ну разрешают, а тебе какая печаль?
Я вскинула подбородок и посмотрела на него, снизу вверх, как
можно проникновеннее:
— Давай представим, что я всё-таки академичка, а?
Пожалуйста?
Он вновь притворно нахмурился и оттеснил меня от перил лестницы,
за которые я невзначай схватилась.
— Послушай, я на службе. Если уж тебе так не терпится, то
дождись четверга и тогда поиграем во что захочешь.
Договорились?
Конечно, что ещё он мог сказать — мне. С такими, как я, вообще
редко разговаривают по делу. Мог бы ухватить за косу, дёрнуть
посильнее и наговорить грубостей. Уж чего, а тумаков от северян
получить можно запросто, причём совершенно бесплатно. В Пределе
люди не церемонятся с чужаками, и уж тем более с чужачками с
равнин. Если только это не маги, конечно. Маги после войны и
Раскола — на вес золота, особенно целители. Даже самоучки, не
говоря уж об уважаемых всеми выпускниках академий.
— А если я докажу, что владею волшебством? — не обращая внимания
на сарказм воина, спросила я упрямо.
Вильгельму надоело, он сделал недвусмысленный жест, означавший,
что мне следует убираться, пока он совсем не рассердился. Я
прикусила губы и помотала головой. Капюшон окончательно сполз с
затылка, и коса выскользнула наружу, приглашающе легла на плечо,
мол, дёргай и смейся. Лестница была всего в двух шагах — чугунной
скрученной лентой она вздымалась над моей головой, как спасительный
трос, брошенный утопающему. Лейтенант охраны проследил мой
взгляд.