Эхо от ее голоса еще долго не утихало, многократно отраженное
от стен. Ахивир молчал, смущенный таким напором и своим недостойным
объяснением. Он долго искал, что сказать, чтобы загладить ситуацию.
Так и не найдя, уже совсем было собрался притворяться спящим, когда
бросил последний взгляд на принцессу. Против ожиданий, лицо Марики
уже не пылало праведным гневом. Обняв себя за плечи руками, она
невидяще смотрела в одну точку. Глаза ее казались красными, но слез
в них не было.
- Ты - дурак, Ахивир, - сдавленно проговорила она в
завершение. - Дурак. У тебя хорошая жена и... сколько у тебя детей?
Все они живы и здоровы. Ты уважаемый человек. Любая из мира Лии
почтет за честь побыть с тобой хотя бы ночь. Чего тебе еще? Чего ты
вообще... хочешь от меня? От меня?
Последнее слово принцесса выделила с особой горечью. Но
Ахивир опять не успел ответить, потому что она продолжила. Голос ее
не дрожал, но от прежней горячности не осталось следа. Марика
говорила тускло, впервые за долгие годы обнажая перед сторонним
свою безмерную, вселенскую усталость.
- Ты ведь не знаешь, каково это. Никто не знает. Вы видите
только... ни тьмы не видите. Я - это я, маг. Это по-прежнему
я...
Велльская принцесса помолчала. Потом заговорила снова - тише
и спокойнее. Речи принцессы продолжали начатый разговор, но при том
Марика говорила будто про себя и для себя одной.
- Когда это случилось... я едва не лишился рассудка.
Помнится, хотел вытряхнуть себя из собственной шкуры. Или... просто
умереть. Чтобы ничего не было.
Ахивир смотрел в ее лицо. Он слушал речи несчастного
Инквизитора и пытался вызвать в памяти виденный лишь дважды и
мельком образ рослого, темноволосого романа, чей жесткий лик
перечерчивал глубокий шрам. Пытался - и не мог.
- Потом... сделалось хуже. Мне пришлось жить... как...
женщина. Подчиняться Седрику. Вся моя жизнь... стала зависеть от
его... прихоти. Знаешь, каково это - когда твои дела... дело твоей
жизни зависит от того, насколько хорошо ты... поработал на ложе? -
Марика скрипнула зубами и, не осознавая того, несколько раз с силой
мотнула головой, словно стряхивая злое наваждение. - Мне пришлось
мириться и с этим. Строить мою жизнь... учиться жить по новым
правилам. Паршивым правилам. Неужели ты думаешь, что это легче,
нежели восемь лет жить просто с чувством вины?