Романка тяжело втянула воздух, окончательно заставив себя
успокоиться.
- Лишь в последний год я... нашел в себе силы смириться.
Принять то, что... должно. Кое-что... даже стало вызывать отраду.
Моя работа, уважение воинов, которых отдали под мое начало...
Дагеддиды, которые сделались моей семьей. Ведь у меня никогда... не
было семьи. Я примирился даже с... Седриком. Но едва я начал
обретать покой, они... какие-то дикари... мерзкое колдовство...
убило моих детей!
Марика стиснула зубы и с силой зажмурилась. Резко приотвернув
голову, она некоторое время сидела молча, подрагивая. Ее
напряженные, как струна, черты, заострились. Упоминание о детях
заставило несчастную принцессу вновь утратить душевное
равновесие.
Ахивир вздохнул - искренне и тяжело, как давеча
Марика.
- Мне сложно представить, каково это... в твоем положении, -
он посмотрел на кусок недоеденного пирога в руке и отложил его в
сторону. - По-твоему выходит - это сильная мука.
Марика дернула углом рта и с силой провела по лицу
ладонью.
- Сильнее, чем ты можешь помыслить, - коротко ответила она.
Было видно, что мыслями принцесса все еще пребывала со своими
окаменевшими детьми. - Так я думал. До последнего года.
Подняв глаза и увидев интерес на лице собеседника, нехотя
пояснила.
- После того, как положение мое улучшилось... Мне позволили
заниматься военным делом, а позже - работать в Прорве, я...
Появилась возможность мыслить не только о том, как я несчастен и
обделен судьбой, но и о многом другом. Я снова увидел мир. Его
уродство и... красоту. Обдумал случившееся. И догадался, что
положение мое... не так плохо, как казалось ранее. Ведь в нашу
первую встречу принц Седрик спас меня от разбойников. Тогда я
уложил троих. Но сил, чтобы убить еще десять, не было. Не хочется
думать, что случилось бы, не явись он на выручку.
Марика снова дернула ртом.
- Позже он вытащил меня из костра, который присудила
Инквизиция. И долгое время... терпел мое небрежение к себе. Ты не
стал бы терпеть такого. И я бы не стал. Он вырвал меня из безумия
тоски и позволил... заниматься мужскими делами. У меня было время
уразуметь, что это - наилучшее, что могло со мной случиться...
после обращения.
Ахивир молча кивнул. Он был согласен, что такая красивая
женщина, в которую было искажено тело несчастного бывшего
Инквизитора Альваха, не могла рассчитывать на снисхождение ни
одного мужчины, которые бы встретились ей на пути. Включая его
собственное снисхождение. Маг вспомнил, как он повел себя при их
первой встрече с Марикой и свое неуклюжее объяснение теперь - и
испытал жгучий стыд.