Но ничего похожего не
происходило. По ощущениям Марики крюкоклюв спускался гораздо
дольше, чем накануне. Ахивир был уже полуживым от усталости, но на
все более настойчивые требования принцессы остановиться для
длительного отдыха не отвечал и никак не показывал, что слышит ее.
Было похоже, что маг вознамерился завершить свой путь именно
теперь, и не собирался останавливаться до тех пор, пока не
достигнет дна. Или не вылетит с противоположного конца мира.
Отчего-то именно такое завершение их необычного путешествия
казалось Марике наиболее вероятным.
Но она ошиблась. Когда
у принцессы уже не осталось сомнений в том, что маг вот-вот лишится
чувств и отправит их обоих в куда более стремительный полет
навстречу гибели, лучина внезапно высветила покрытую множественными
трещинами каменную площадку. Несколько мгновений потребовалось
Марике, чтобы понять - это не очередной необычайно широкий уступ, а
сплошной камень, который тянулся в обе стороны провала в теле
земли, насколько хватало света.
Ахивир оказался прав. У
пропасти все-таки было дно.
Взмахнув крыльями в
последний раз, птица рухнула на камень. Сильно ушибившись о
неровности дна разлома, она некоторое время лежала недвижимо,
подергивая лапами и крыльями. Бока ее поднимались и опадали, как у
загнанной лошади. Человеческая женщина, которая была огорошена
падением и сильной болью, тоже долго не могла пошевелиться. Кусая
губы, она только вжимала ладони в низ живота, тревожась о том, что
зрело там.
Однако, похоже, судьба,
которая всегда берегла в утробе ее детей, не изменила себе и на
этот раз. Боль постепенно уходила, уступая онемению. Видя, что маг
по-прежнему пребывает в облике птицы, и превращаться обратно не
собирается, романка, морщась, приподнялась. Перебирая локтями, она
добралась до чудом не погасшей при падении лучины и раздула ее.
Незваные гости, которые
дерзнули опуститься на самое дно мира, по-прежнему находились в
широкой расщелине между владениями двух Предвечных. Гладкий камень
расщелины испещряли множество трещин - от малых до таких, в которые
без труда мог провалиться конник. Вокруг по-прежнему царила темень,
которая, однако, не была сплошной. Кое-где из трещин выбивался едва
различимый желтоватый свет.
Марика в последний раз
провела рукой по животу и, подтянувшись, села. Ее затекшее тело
сводило жестокими судорогами. Вдобавок она сильно ушибла оба плеча
и бедро.