Не было только Марики. Почти сразу Седрик выяснил, что она
уехала к Прорве после его отплытия в Ром, и с тех пор не
возвращалась.
Седрик не стал яриться сверх того, что уже бушевало в его душе,
исключительно из-за заботы о своем здоровье. Не без оснований он
опасался, что с новой волной гнева его попросту хватит удар. Вместо
этого Дагеддид сделал единственно разумное, что оставалось в его
положении - и отправил за своей женой посланника. Про-принц хорошо
успел изучить Марику, и знал, что заставить ее подчиниться можно
было только применив силу. В большинстве случаев убеждения не
действовали.
Его расчет оправдался. Через две седмицы, про-принц, наконец,
получил воркуна с письмом о завтрашнем возвращении жены.
Обрадованный, он едва дождался утра - и выехал навстречу Марике со
своими конниками.
Но жена и тут нашла способ досадить ему. С востока, где
простиралась Прорва, к столице вело две дороги. Одна из них была
широкой и наезженной. Другой пользовались редко из-за ее
непроходимости в любую пору, кроме летней.
Следуя логике, Седрик выбрал широкую для того, чтобы встретить
Марику. Однако просчитался. Жена предпочла сбить ноги лошадям, но
разминуться с ним почти перед самыми стенами столицы.
Когда усталый, раздосадованный и уязвленный Седрик вернулся
обратно, выяснилось, что жена появилась в замке несколькими часами
раньше него. Выслушав восторги детей, впервые за много месяцев
увидевших мать, ответив на сдержанную радость невестки Ираики, все
это время нянчившей племянников, и для вида посмеявшись новому
романскому анекдоту про папашу Херуса Длиннуса, который Марика
успела рассказать его брату Генриху, Седрик в очередной раз понял,
что жена была рада увидеться со всеми домочадцами, кроме своего
супруга. Не уронив лица перед семьей, Седрик в очередной раз
удержал свой нрав крепко в узде и сам отправился на поиски Марики.
Столь долго обуздываемый гнев рвался наружу, словно пар из-под
крышки вскипевшего котла. Но Седрик по-прежнему давил на эту
крышку, не давая себе сорваться.
... До появления Марики в замке велльских королей не было
купальни. Лишь для того, чтобы доставить удовольствие вечно угрюмой
жене, Седрик приказал устроить на одном из нижних этажей что-то
вроде тех романских банных мест, которые ему довелось видеть в
столице Рома. И теперь каждый вечер Марика проводила там.
Возвратившись из любого похода, паломничества или даже просто с
охоты, романка первым делом отправлялась в купальню.