Роман выглядел так же, как и восемь лет назад,
когда он со своими головорезами явился в дом кудесника, чтобы
забрать на костер его сестру. Тогда единственный сын кузнеца
Бертолф, что долгое время поклонялся, как он думал, жрице Темной
Лии, сделал окончательный выбор. И принял служение силе, куда
большей, чем даже свет Лея и тьма Лии, когда они еще не были
разделены. Он предался хаосу - сперва ради спасения своей сестры, а
после - и всех, кто населял веллийские земли.
Но на его пути раз за разом вставал этот роман.
Ублюдочный отпрыск проклятого народа умудрился расстроить планы еще
наставницы кудесника, когда немыслимым образом заманил ее в
ловушку. И тем самым надолго отсрочил получение нужного могущества
самим Бертолфом.
Сегодня же он вновь заступал дорогу справедливости.
И в его руке, как извечный аргумент любого легионера в спорах с
другими народами, подрагивал ненавистный символ имперской власти -
меч.
Некоторое время кудесник смотрел на этот меч. Потом
поднял глаза выше, в лицо романа. Роман посмотрел в ответ, и его
жесткий лик на короткий миг исказило мгновенное удивление.
- Ты??
Кудесник мотнул головой, отбрасывая назад отросшие
неопрятные волосы. Руки против воли вновь сжались в кулаки. Однако
он заставил себя усмехнуться.
- Я, романская шлюха. Помнишь, я говорил, что выбью
вас всех с земли моих предков? Время пришло! Скоро в Веллии не
останется ни одного живого имперца!
Собеседник поднял бровь и бросил короткий взгляд
себе под ноги. Невольно, Бертолф тоже посмотрел туда.
Если еще несколько минут назад соотношение сил было
примерно равным, то теперь расклад явно изменился. Тому виной
оказался новый и свежий отряд конников с гербами Веллии на щитах.
Должно быть, чувствуя близкий перелом, армия принцессы Марики - той
самой Марики, в которую некогда был проклят Инквизитор Марк Альвах
- ввела в бой последние резервы.
Кудесник сплюнул.
- Это ничего не меняет, - бросив последний взгляд
на гибнущих маннов, он вновь посмотрел на своего врага. - Чтобы вас
изгнать мне не нужны эти дикари. Я говорил...
- А я говорил вернуться к свету, дурак, - роман
шагнул ближе, прокрутив в руке меч. - Вот к чему привело мое
милосердие. Caenum, я мог тебя остановить!
Несмотря на все сопутствующее, что уже случилось
между ними, Бертолф подавился словами.