Он вгляделся в еще свежее лицо
романки, которое теперь омывали дождевые струи и, уже не повинуясь
здравому смыслу, встряхнул ее. Потом еще раз, и еще. Длинные волосы
Марики мазнуло по грязи, пачкая одежду и руки ее супруга. Ее голову
запрокинуло от немилосердной тряски. Но Седрик, чью душу пекло
чудовищное, невообразимое горе, уже едва видел и понимал, что он
творит. В порыве нового приступа полубезумного отчаяния он вскинул
лицо к поливавшему их сверху темному небу.
- Марика! - заорал он, не
сообразуясь ни с чем, и менее всего - со здравым смыслом. - Марика,
чтоб тебя! Ты рядом, я знаю! Ты рядом! Я чувствую тебя! Если ты
слышишь, отзовись!
Ответом ему была неожиданная
вспышка короткой молнии. Громыхнуло, словно прокатившись по всему
низкому, затянутому тучами небу. Однако Седрику и того показалось
достаточно. Он крепче стиснул плечи мертвой жены, вжимая ее в
себя.
- Ты поклялась! - сплевывая
льющуюся в рот воду, Седрик неистово дернул головой, пытаясь
отлепить собственные мокрые волосы от лица. - Ты поклялась, что
будешь меня слушать! И что не попытаешься сбежать! Ты нарушила свое
обещание, ты, романская...!
Сверкнуло еще раз. Сорвавшийся
ветер бросил в лицо Дагеддида новый порыв дождевых брызг, забрался
под одежду, вздыбил его плащ. Про-принц невольно сильнее прижал
тело жены, словно желая защитить ее от ветра и дождя.
- Марика! - ее прекрасное лицо
с коверкавшей его презрительной гримасой вновь появилось перед его
глазами, и только что желавший переорать бурю Седрик теперь шептал
чуть слышно. - Марика... ты поклялась... ты поклялась слушаться
меня во всем. Ты должна слушаться моих приказов. Проклятие, Марика,
вернись ко мне. Слышишь? Вернись! Если ты слышишь меня, вернись ко
мне, жена! Это приказ! Вернись ко мне немедленно! Заклинаю тебя -
именем Лея!!
Последнее он вновь прокричал в
клубящиеся над холмом черные тучи. Ударивший вслед за тем гром едва
не расколол небеса пополам. И на миг Седрику показалось, что его
желание о единении с женой было услышано Леем - и истолковано
Предвечным на свой лад. Ослепительно белая вспышка взорвалась перед
глазами смертного россыпью крупных искр. Каким-то краем
несгоревшего сознания Дагеддид сумел отрешенно вспомнить - после
прямого удара молнии не выживал никто и никогда...