Я даже не знал крепостные мы, или свободные люди, у Марфы я еще
не спрашивал, и к тому же понимал, что в эти времена для простого
человека расстаться с жизнью и свободой было очень легко.
И сейчас мне всего пятнадцать, хотя в эту суровую эпоху люди
взрослеют быстрее и, может, живи я в деревне, то был бы уже женат и
делал первых детей.
Знания, которыми я владею, сейчас практически не применимы, у
меня нет ни лекарств ни инструментов, уже не говоря о аппаратуре.
Так, что если я хочу неплохо устроиться в жизни надо стать
известным лекарем, но без всего вышеперечисленного, а это будет
затруднительно. Из того, что я помнил про времена Грозного, было
то, что в Москве в те годы знать в основном лечили иностранцы,
местных врачей просто не было. Были знахари, разные одни типа моей
бабушки, другие известные, но все они не были особо уважаемы и
полностью зависели от своих нанимателей. Итак, давай-ка ты новый
Даниил сын Прохора кузнеца приступай к лечению местного люда,
взрослей и потихоньку начинай приобретать полезные знакомства,
чтобы потихоньку вылезти из леса, вначале в небольшой городишко, ну
а затем, чем черт не шутит, может и в Москву.
Пока я рубил и таскал валежник, прошло часа три, и на тропинке
показалась первая клиентка. Закутанная в платок, так же, как и
пришедшие до этого девчонки, она тенью проскользнула в землянку,
откуда сразу послышался громкий голос моей бабушки:
-Манька, ты бы еще позже пришла, вишь, как у тебя щеку раздуло,
теперича мазь придется класть на дегте березовом, вонять будешь,
как колесо тележное. На вот тебе туесочек с мазилкой, каждый день
мажь больное место и тряпкой холщовой перевязывай. С молитвой о
здравии все делай и пройдет твой чирей. Так, а что ты мне тут
принесла? Ага, пироги это хорошо. С чем пироги то, со щавелем? Ты в
следующий раз знай, что лучше пироги с творогой неси.
Что говорила Манька, я не слышал, потому, что говорила она
гораздо тише, чем Марфа.
-Вот так,- подумал я,- полностью безденежные отношения, что
могут то и несут. Здесь не разбогатеешь.
Я закончил носить хворост и пока ошивался около речки, нарубил
ивовых прутьев для плетения морды, и сложил для пробы небольшой
лабиринт из камней на песчаной отмели, в надежде, что какая-нибудь
дурная рыбина зайдет туда.
До ночи пришло еще три пациента, все женщины, видимо мужчины
побаивались ходить к страшной бабке. Ужин у нас был не пример
завтраку и обеду, которого не было вовсе, вареная требуха и целый
каравай черного хлеба, половину которого мы с бабкой смолотили в
пятнадцать минут, причем она с единственным зубом ела, пожалуй,
быстрей меня. Легли мы, как стемнело, и бабка через пару минут уже
храпела, я же ворочался на узком топчане, блохи кусались, как
сволочи, хорошо хоть, что здесь не было клопов. Засыпал я с тайной
надеждой, что все это был сон и проснусь я снова в своей уютной
квартирке в элитном районе Москвы.