Напоследок подошла к нему, рукой
легонечко провела перед лицом, прошептала что-то. Он аж отпрыгнул,
а бабка засмеялась тихонечко. Платы за помощь не взяла. Лишь петуха
пёстрого увезла с собой.
После уже, как от подклада
избавились, успокоилось всё у бабушкиной родни, потихоньку
налаживаться жизнь стала. А ещё заметили, как изменился отец!
Спокойным стал, задумчивым, больше словами да уговорами действовал,
чем кулаками.
Не иначе знающая бабка
нашептала! Спасибо ей!
На Семик, седьмой,
сухой четверг после Пасхи, устраивали на бабушкином хуторе
задушные поминки. С вечера среды относили на кладбище
немудрящее угощение – блины, свежевыпеченный хлеб, яйца да вино.
Делали это для того, чтобы не беспокоились усопшие, не бродили по
земле, не тосковали по прежней жизни.
Утром возвращались посмотреть – всё
ли цело?
Делалось это с умыслом. Считали
хуторяне, что, если нетронутым угощение осталось – хороший знак,
можно до следующего Семика спокойно жить. А если исчезало
подношение – тревожились, не завёлся ли кто особенный
поблизости, для людей опасный.
И вот в какой-то год в ночь на сухой
четверг сильно беспокоились дворовые – шумело что-то
снаружи, завывало, ставнями играло, в дверь стучало. Да так, что
попрятались собаки кто куда, притихли.
Не выдержала Анна, посмотреть вышла,
а ей под ноги чёрная курица как кинется! Чуть с ног не сшибла.
Словно предупредить или предостеречь хотела о чем-то. И пропала
сразу. Откуда только взялась? В хозяйском птичнике сроду такой не
водилось.
Поутру обнаружили, что побывал кто-то
на погосте, забрал угощение. Испугалась Анна - неужто
заложный где-то поблизости хоронится? Его только
примани.
А ночью Анне паренёк незнакомый
приснился. Всё просил:
- Накорми, тётенька. Уж очень кушать
охота! Я только тобой поданное взять смогу. Пожалей, сделай
милость.
Смекнула тогда Анна, что
каженник к ней во сне приходил. Он же и оставленное
угощение забрал. Собрала Анна работников, расспрашивать пустилась -
кляли ли кого по окрестным сёлам?
И действительно, припомнил один
мужик, что по осени ещё в соседнем поселении случай был - баба
одна, сварливая да въедливая, сына с дочкой изводила. Ну и сказала
как-то в сердцах слово нехорошее.
После этого с братом случилась
история. Играл с мальчишками в степи да прямо на глазах у
тех в колодец заброшенный провалился. Из дикого камня тот колодец
сложен был, но обветшал давно, осыпался. Осталась среди зарослей
лишь открытая дыра чёрным провалом. Пацаны заглянули - ничего не
увидели. Только плеснуло еле слышно где-то в глубине. Пока за
подмогой сбегали, мужиков привели с верёвками - пацан выбрался сам.
Сидит на траве тихо. Глаза потухшие. И вроде как не в себе малость.
Мальчишки его тормошить, а он вялый такой, нехотя отзывается.
Мужики колодец осмотрели и давай ребятню костерить, тумаки
отвешивать - решили, что провели их, обманули. Потому как
невозможно было из такой дыры человеку самостоятельно
выбраться.