Женщина тут же приосанилась, гордо вскинула голову и озвучила
своё решение:
— Розгами, конечно, да так, чтобы неделю после не могла
присесть. И вот ещё, — из‐под фартука достала кухонный тесак, —
срежь ей волосы, чтобы все знали, что это она сделала.
Мужчина поднял девочку с пола и безвольной куклой перекинул
через своё колено. Находясь в забытьи, первые несколько ударов она
даже не почувствовала. Затем вздрогнула и закричала. Женщина до
крови закусила губы, стараясь не слышать отчаянных криков, но потом
всё же не выдержала, подхватила с пола грязную тряпицу и затолкала
ей в рот. Крики стали едва различимы, а затем и вовсе стихли.
— Довольно, — срываясь на крик, произнесла повариха. — Обстриги
ей волосы, да пошли отсюда. Я не в силах больше это выносить.
Мужчина ухватил девчонку за косу и подтянул к себе. Она вдруг
пришла в сознание, подняла веки и безумным взглядом осмотрелась,
пытаясь что‐то сказать. Губы шевелились, тщетно стараясь вытолкнуть
кляп. Он выдернул тряпицу и наклонился к её лицу.
— Пожалуйста…пощадите…я не трогала...
Он усмехнулся, накрутил косу на руку, натянул её и полосонул по
волосам ножом. Нож застревал, путался и никак не хотел срезать хотя
бы прядь с головы ребёнка. Девочка, наконец, осознала, что
происходит и забилась раненной птицей в руках своего мучителя.
Мужчина едва справлялся, настолько в своём отчаянии ребёнок
оказался сильным.
— Да срежь ты уже их! На вот, возьми, этим лучше будет, —
женщина за это время где‐то нашла ножницы и сейчас протягивала ему.
— И дело с концом, а я подержу. Кстати, можешь взять всё, что тебе
приглянулось, заслужил, — а сама ногой задвинула под стол огромную
корзину с продуктами.
Поздно вечером, буквально за несколько минут до закрытия главных
ворот, на территорию приюта влетел чёрный всадник. Грохоча по
вымощенной камнем подъездной дороге, заставляя шарахаться в разные
стороны местных обывателей, всадник проследовал к главному входу
общего здания, резко осадил лошадь и ласково потрепал её по холке,
с интересом рассматривая помпезные нагромождения различных стилей в
архитектуре строения. Дверь распахнулась, незнакомца явно ждали. На
пороге стоял худощавый мужчина, ректор этого примечательного
заведения, и беззастенчиво разглядывал фигуру в чёрном.
— Ты опоздал. Я ждал тебя после обеда, а сейчас чуть ли не ночь,
— в глазах плясали смешинки. — Хотя в принципе пунктуальность
никогда не была твоей сильной стороной, — он сделал несколько шагов
в сторону гостя. — Как же я рад снова видеть тебя, Илиодор,
дружище. Сколько лет, сколько зим прошло с последней нашей
встречи?