Так что
проезжали только маленькие деревеньки и хутора, большей частью или
погорелые, или заброшенные. Те же, где кто-то все же жил, при
появлении чужих тоже словно вымирали. Не выбегали посмотреть на
проезжих даже ребятишки – видно было, как матери сгоняют их в избы,
и те разве что в окна выглянут, да и то с опаской.
– Жизнь на
Руси стала какая-то мышья, – сказал отец Варлаам, проезжая одной из
таких деревенек. – Прячутся все при свете Божьем по углам, чтобы ни
кот не закогтил, ни хозяин кочергой не запустил. А чуть стемнеет –
вылезают осторожно и норовят что-нибудь стянуть, пока кот
спит.
– А вы
разве не так же живете? – спросил Максим.
– И мы так
же! – рассмеялся поп, хлопнув Максима по плечу. – Я разве что
говорю? Как все, так и мы.
Наконец,
спустя несколько дней дороги, приехали в большое село. Точнее,
большое оно было когда-то: дворов набралось несколько десятков, а
посредине даже церквушка деревянная, а рядом с ней – кузня. Вот
только почти все дворы стояли пустыми и заросли травой и
кустарником, так что иных домов почти не было видно.
Только в
ближних к церкви дворах теплилась жизнь: у плетня бородатый мужик
точил с громким скрежетом косу, низкорослая крепкая баба несла
коромысло с ведрами, а из кузни слышалось лязганье
молота.
– Ну, вот,
слава те Господи, добрались, – сказал Варлаам, перекрестившись на
показавшийся впереди деревянный крест. – Вот, смотри, княжич, здесь
мы и живем.
– Что же
это за село такое? – спросил Максим. – Чье оно?
Выглядело
это совсем непохоже на разбойничье логово, которое его воображение
рисовало, пока ехали сюда.
– Известно,
чье, – ответил Варлаам. – Кто смел, того и село. Зовется оно
Воскресенское. Раньше-то оно было боярина Сукина, а теперь уже лет
десять, как по всем писцовым книгам значится, как в запустении
находящееся. Сукин его, должно быть, и до сих пор числит своим,
только никаких прибытков с него не имеет, так как по его мнению
здесь с последнего поветрия никто не живет. Ну, а мы так…
тихонечко. Мы уж люди такие, что о нас ни в каких книгах не пишут.
Государевы люди сюда тоже не заезжают, потому что глушь дикая. Зато
кому надо, те сюда знают дорогу. Если где в окрестных уездах
случится снова поветрие, непременно найдется кто-то, кто нас
известит.
– Эй, Мина!
– крикнул Фрязин, когда повозка встала возле самой кузни. – Хватит
по железке молотить, принимай гостей!