– Ты ведь
был в опричнине? – спросил Максим.
– Был, –
ответил Фрязин мрачно.
– И что ж,
вы тоже деревни грабили?
– Всяко
бывало, – Фрязин опустил глаза, уставившись в огонь. – У нас сотник
был, Васька Тугарев, до девок больно охоч. Как наедет в какую
деревню – подавай ему самую красную, какую встретит. А если девка
станет артачиться, или если родители начнут за нее просить – он
лютым становился. Тогда всей деревне несдобровать. Как сделает нам
знак этак рукой – это значит, руби их, ребята. Ну, мы что… мы рубим
тогда. И тут кто что захватит, то и его. Кто – лошадь, кто –
корову, а кто – девку, опять же. Бывало, скарб некоторые и
подводами увозили. Но многие себе почти ничего не брали – просто
жгли, ломали, скот убивали. Это у них за лихость
почиталось.
– И царь за
такое не карал его? – спросил Максим. – А если бы он у какого
верного царского слуги так деревню ограбил?
– Ну, он,
конечно, тоже не дурак был, – ответил Фрязин. – Знал, кого можно
грабить, а кого – нельзя. В деревню Малюты Скуратова он бы этак не
заехал – только к мелкому дворянину из земщины, или к опальному
какому. А царь его жаловал даже, отличал. Правда, потом, слышал я,
приказал его царь собаками затравить, но за что – не знаю. Это уж
было, когда я в Венеции был.
– Но зачем
же вы все это делали? – спросил Максим.
– Ну, как
зачем? – сказал Фрязин, но было видно, что он и сам призадумался,
как бы лучше на этот вопрос ответить, но сходу сообразить не смог.
– Во-первых, царских опальников грабить – не грех. И потом… нужно
ведь было и нам чем-то жить. Не всем деревни давали и жалованье,
кто-то должен был сам кормиться, как умеет. Дали саблю – крутись,
как хочешь. А служба тяжелая, опасная. Не ровен час – пошлют тебя в
степь, с татарами воевать. Или в Ливонию, на ляхов. А мы молодые
были, всякому погулять хотелось… И царь понимал это, давал своим
слугам потешиться…
– Я этого
не понимаю, – сказал Максим. – Ну, положим, разгневал царя
какой-нибудь боярин… положим, измену какую он против царя учинил.
Ну, отними у недостойного поместья, отдай другому, достойному… а
жечь-то зачем? Грабить зачем? Насиловать?
Он, в самом
деле, не мог понять. Король Артур, про которого он читывал, был
владыкой не таким уж добрым – мог осерчать на какого рыцаря и
отобрать у него замок, а то и вовсе срубить ему буйну голову, иной
раз даже из-за пустяка. Но чтобы он стал нарочно разорять свою же
страну или позволял это делать своим рыцарям – такое у Максима в
голове не укладывалось.