– Можно я сначала спрошу? – вскинув глаза, я покосилась на Алексея, а потом
поймала в зеркале заднего вида взгляд Лекса.
– Давай! – кивнул он мне.
– А вам во время этой вашей… эм-м… криминальной деятельности часто
приходилось убивать людей?
– Куколка, ни хрена ж себе вопросик! – хохотнул Алексей, объезжая большую
лужу.
– Я просто к тому, что если вы выполняете заказы, то вам случалось… –
смутившись, затараторила я. – И эти люди… они не…– Черт, как же это сказать,
чтобы не задеть их и не разозлить даже.
– Если тебя интересует, мочим ли мы по заказу всех без разбору, была бы
оплата, то ответ – категорически нет, – оборвал мое блеянье Лекс, и я, не
скрываясь, облегченно выдохнула. – Сама подумай, если бы мы работали именно
так, то зачем бы сейчас ехали с тобой сюда и выясняли твои причины. Просто
озвучили бы цену и предъявили доказательства по исполнению заказа.
– И вообще, мы беремся за заказы в совершенно исключительных случаях, –
добавил брат-блондин. – Совершенно. Исключительных. Так что похвастать тем, что
у нас руки по локоть в крови, не сможем, уж прости.
– А мой случай почему сочли исключительным, даже не зная пока всего? – не
смогла не спросить я.
– Считай это чуйкой, синеглазка, – ответил Лекс снова практически в мое
ухо, отчего его дыхание овевало мои щеку и шею, разжигая беспощадно вроде чуть
притухшее вожделение. Ну что же оно у меня за зверюга такая изголодавшаяся,
что, проснувшись, внезапно грызет и грызет меня безжалостно и плевать ему на
то, о насколько важных и ничуть с ним не созвучных темах речь. Знай себе
накручивает температуру внутри. – Ну не поверили мы с ходу, что ты на пустом месте просто
кровожадная стерва, желающая заполучить пушку и ходить по улицам и мочить всех
неугодных.
– Вот вы не поверили, а другие…
– Мы не другие, Ксюха, держи это в голове и давай уже, рассказывай все, –
велел Алексей.
Я прикусила нижнюю губу чуть не до крови, решаясь. Как же все вдруг
осложнилось! Еще вчера, когда они мне виделись тупыми амбалами-уголовниками,
было совершенно плевать на то, какие выводы они сделают из моей истории и кем
станут считать. А сейчас…
– Я посадила в тюрьму своего мужа! – решившись, выпалила я. – Ну так
считают практически все вокруг, включая мою мать с отчимом и наших с Матвеем
общих… знакомых. – Именно так, только знакомых. Как выяснилось во время
судебного процесса, друзей-то, по крайней мере у меня, не было совсем. Еще одна
весомая монета была в копилку постоянных заявлений Матвея, что я только с ним
кто-то, а без него никто. Либо его девочка, либо пустое место для всех, кого
знаю. До сих пор я никак не могла понять, как же он добился создания этой зоны
отчуждения для меня и безоговорочной веры для себя ото всех.