–
Гражданка Рубцова, вы чего от меня хотите? – закатил с «как ты меня достала» видом глаза майор Васильев,
следователь, что вел дело Матвея.
– Вы
прекрасно знаете чего – точно знать когда он выйдет, – упрямо уставилась на
него я. На самом деле, чтобы мерзавец сгнил в тюрьме. А с ним и те вечно голодные демоны похоти,
которых он взрастил во мне.
Я
Васильеву не нравилась. С самого начала. Я это все время чувствовала, еще когда
шло следствие. За каждым его косым взглядом и вопросом я читала это «сама виновата». Такое же, как у отчима. Как
у многих общих знакомых. Да уж, мужская солидарность – это вещь за пределами
моего понимания. Такое чувство, что для большей части представителей этого мира
женщина виновата всегда, во всем и по умолчанию. Орет на тебя муж – что-то не
так делаешь, не беси его, будь умнее и гибче. Ревнует – повод дала, вела себя
фривольно, даже если и близко такого не было. Руки распустил – довела, смолчать
не могла, что ли, прощения попросить, хоть не знаешь за что, подлизаться, задобрить.
Напал на постороннего человека, что просто имел несчастье идти рядом по улице и
говорить о учебе, – ты спровоцировала, стравила мужчин. И как апофеоз, когда
вылезают наружу все издевательства и насилие – сама дура, зачем столько
терпела, а раз терпела, значит нравилось, держалась за мужика до последнего,
выходит, не плох он. Он не плох, а ты во всем крайняя. Хотя опять же, вся природа его неприязни, может,
в том, что у мужиков действительно звериное чутье на таких, какой меня считал
мой бывший. На безотказных прирожденных шлюх.
– Нет у меня такой информации, гражданка Рубцова, –
отрезал следователь. Но я видела – врет. И не сильно-то стремится скрыть это. –
А если и была бы, то с какой стати я должен вам ее предоставлять? Вы
осужденному Швецу кто? Бывшая супруга. Бывшая! То бишь по закону никто.
Посторонний человек.
– Я –
пострадавшая! – вздернула я
подбородок, игнорируя искривившую его рот презрительную усмешку.
– Формально – свидетель, гражданка Рубцова. Так что...
–
Послушайте, Степан Семенович, но я же вам показывала письма. – Господи, как же это все унизительно! – Он мне угрожает!
– Да
неужели? А я вот там не увидел никаких угроз.
– Вы
издеваетесь? Вот тут же написано... – Руки мои тряслись от гнева и обиды, пока я нашаривала
глазами нужные строчки. – «Я приеду к тебе. Не пытайся
уезжать. Наши судьбы связаны, и мы будем вместе, и все будет точно так же, как
и раньше. Ты, наконец, научишься быть правильной моей девочкой, а я буду и дальше ограждать тебя от пороков
этого мира и твоих собственных».